Сергей Багапш (президент Республики Абхазия): "Нам придётся договариваться с Грузией, когда Грузия поймёт, что есть реалии, от которых уже никогда Абхазия не уйдёт"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

О последствиях войны 1992-1993 гг., о восстановлении экономики Абхазии, трудностях, с которыми столкнулась республика на этом пути, и задачах на будущее, в интервью главному редактору "Кавказского узла" Григорию Шведову рассказал президент Республики Абхазия Сергей Багапш.

Предлагаем вниманию читателей полную версию интервью. С краткой версией можно ознакомиться здесь.

- Cколько туристов уже зафиксировано в Абхазии в этом году? Увеличилось ли их количество по сравнению с прошлым годом?

- Всё познаётся в сравнении. Когда спрашивают: "Что с экономикой? Какие движения?", то есть материалы. По ним видно, что, когда мы начинали в 1995 году, после выборов, заниматься экономикой, - бюджет Абхазии составлял всего 440 млн. рублей. На 2010 год мы планируем уже цифру в 2 млрд. Т.е., практически, у нас идёт рост в 4 с лишним раза. Это серьёзный рост. Все пять лет мы постоянно поднимали заработную плату в бюджетной сфере: от 15 до 30%. Но сегодня то, что мы обещали в своей предвыборной программе, - по 5 тыс. рублей среднемесячной зарплаты, - мы на эту цифру выйдем. Неплохой показатель экономический.

Нам было сложно развиваться. Республика после войны, разруха. Да ещё и санкции против нас СНГ были серьёзнейшие, тяжелейшие. А выстраивать экономику, когда нет движения товара и груза, очень тяжело и сложно. Это невозможно сделать. По большому счёту республика в тот период "выживала".

Сегодня другая ситуация. Всё изменилось в корне, - после отмены санкций, после движения торговых отношений с Россией. Когда сюда начал приходить бизнес, российские инвестиции. Конечно, ситуация меняется. Курортная сфера для нас - один из основных показателей. Это локомотив, за которым идут все остальные направления и отрасли. Он опережает и аграрный сектор. В этом году мы планируем принять до миллиона туристов и отдыхающих.

- С января по декабрь?

- Да. Основа, конечно, это конец мая, июнь, июль, август, сентябрь, - 4 месяца. Туристы заезжают и зимой: кто-то едет на озеро Рица, кто-то в Новоафонскую пещеру. Но основная масса, конечно, в летний период: мы чувствуем это по нагрузке на дороги, распределению хлеба. Самым рекордным был 2007 год. Мы ориентируемся на него. Я думаю, что в этом году, если сентябрь будет такой же - мы эту цифру можем превысить.

- Превысить миллион?

- Да.

- А в советское время?

- 2,5 млн отдыхало. Но тогда у нас было 60 здравниц. Сегодня работает 30. Конечно, их нужно восстанавливать, приводить в порядок. Я ещё раз говорю: всё это инвестиции, экономика. Базой для всего является экономика.

- Около двух третей Абхазии занимают горы. В связи с этим планируются ли какое-то развитие объектов под инвестиции, связанных со скалолазанием, альпинизмом? Т.е., специализированных. И делается ли, вообще, упор на этом направлении?

- Да. Понимаете, тут своя специфика. Здесь массовость не очень большая, но есть дайверы, те кто занимаются скалолазанием, те кто предпочитает горный туризм... Ведь очень много было маршрутов в советское время. С Северного приюта на Южный, туда, в Кодорское ущелье, а затем сюда уже, на турбазы, туристы ходили очень много. Люди просят, чтобы эти маршруты возобновили. Плюс ещё та ситуация, которая была в Кодорском ущелье... Мы сейчас там всё привели в порядок. Есть некоторые вопросы разминирования, очистки от оружия, боеприпасов, от всего.

Конечно, эту тему мы будем поднимать. Это для государства выгодное дело. Поэтому, горный туризм сейчас начинает получать своё второе дыхание: горные курорты, Аудхара, озеро Рица, Кодорское ущелье. Естественно, тут туризм, о котором я сказал выше. Заявок много. Но, мы стараемся делать так, чтобы все, кто приезжает к нам, скажем, изучать глубинные пещеры или горы, или по рекам справляются, чтобы была система: не сами по себе приезжали, а чтобы хотя бы наши спасатели знали, где находится какая группа. Горы - опасная вещь. Их нужно знать. Мы в этом году имели горький опыт, когда группа из 20-ти человек пропала. Не могли найти. Поднимали вертолёты, облетели всю в горную часть Абхазии. Слава Богу, нашли здравыми, благополучными. Они уже потихонечку спустились вниз. Т.е., эта тема будет иметь большое продолжение. Тем более, что у нас очень много красивых и хороших мест.

- Если говорить про кризис и Абхазию: во многих регионах Северного Кавказа кризис, если и не проходит незамеченным, то не оказывает сильного влияния, - в силу неразвитости промышленности. В Абхазии, всё-таки, ситуация другая: выше зависимость от туристов, а они страдают от кризиса. Вы ощущаете на Абхазии влияние кризиса и что-то делается, чтобы помочь тем предпринимателям, которые страдают от него в первую очередь?

- Естественно. У нас не такой большой объём, скажем, строительства. Мы инвестируем в него и через банки и через фонды развития малого и среднего бизнеса. И очень многие столкнулись с тем, что то, что они планировали, - это сейчас замороженные объекты. Но были взяты кредиты, санкции идут. Поэтому, мы сейчас делаем всё, чтобы люди не попали в кабалу. Это не очень большое количество людей, но они есть. Те объекты, которые планировалось ввести - это, например, гостиница Абхазия которую восстанавливали российские инвесторы. Конечно, кризис ударил и инвестор сказал: "Сейчас мне сложно". Ну, ждём лучших времён. Я думаю, что всё наладится. Всё будет нормально. Поэтому, мы, в этом плане, особенно малый и средний бизнес поддерживаем. Потому, что будущее Абхазии, её экономики - это малый, средний бизнес. Мы за гигантскими объектами гоняться не собираемся, как это было в недавнем прошлом. А развивать малый и средний бизнес мы обязаны и будем это делать.

- Про малый и средний бизнес хочется поговорить особо и отдельно. Но если ненадолго коснуться гигантов: вот в мае 2009 года было подписано рамочное соглашение о разведке и разработке нефтяных и газовых месторождений. Тогда же Степашин заявлял о филиале "Россельхозбанка". 28 июля было подписано соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве с администрацией Краснодарского края. Как Вы сегодня оцениваете стадию сотрудничества с Россией? Что конкретно сделано с тех пор?

- Россия много помогает республике. Но, для этого нужно поездить по нашим дорогам, которые мы сейчас ведём от Сухума на Афон на российские инвестиции. Это помощь, которую нам оказывают. Посмотрите филармонию, родильный дом, - доля российских инвестиций очень большая. Помощь, а не инвестиции. Помощь российская значительная.

Кубань, - я это отмечал, когда было совещание большое, приезжал председатель правительства, - с первого дня очень много помогала Абхазии после войны. Это близкие нам люди. Во главе с губернатором Ткачёвым, вся команда. В самые сложные для республики времена Кубань всегда была рядом. Когда касалось зерна, когда нам было очень сложно. (Например, нам нужны были автомобили скорой медицинской помощи. Их просто не было: всё было старое, разбитое.) Помощь Кубани была значительная.

Сегодня подготовлена серьёзная экономическая программа на три года - 2010-2012. Здесь председателем правительства тоже отмечалось, что такая программа имеется. Она серьёзная, реальная. Она, я думаю, будет выполнятся начиная с будущего года. Это программа социального плана: объекты социального назначения. Мы сейчас только введём порядка трёх больниц. Вот мы закончили родильный дом, откроем республиканскую больницу неврологическое отделение до этого сделали, кардиологическое отделение сейчас привели в порядок. Сейчас будем заниматься Гульрипшским госпиталем.

Понимаете, когда человек попадает в больницу, особенно, если это руководитель, тогда он начинает ценить здравоохранение. Но, нужно начинать с того, чтобы простой человек пришёл, чтобы хотя бы элементарно получал первую помощь. Т.е., диагностическое оборудование, рентген-оборудование. Сегодня мир очень бурно развивается, и мы, из-за наших политических проблем отстали. Были, санкции были... Сложно было всё это делать. Сегодня такая возможность есть.

- Это связано с сотрудничеством с Краснодарским краем?

- Конечно. С краем, и с федеральными властями, естественно. То, что сегодня оказывает нам РФ, - это значительная помощь. Понятно, почему. Сейчас Кубань будет помогать гагрской больнице: они осмотрели уже её состояние. Потому, что в Абхазии много отдыхающих из России. Здесь вопрос решается двоякий: и для местных, и для тех, кто отдыхает, чтобы они получали квалифицированную первую помощь. Такие действия властей Кубани - это нормальный процесс. Мы очень благодарны за то, что уже сделано и за то, что планируется на перспективу.

- А вот конкретно по сотрудничеству с "Роснефтью": пока оно не движется?

- С "Роснефтью" сейчас организационные моменты. Очень много разных мнений: нужно, не нужно разрабатывать нефть на шельфе. В любом большом деле всегда есть какие-то сомнения. Но, когда мы посмотрели, что Грузия занимается разработкой запасов нефти на шельфе Чёрного моря, а также Турция, Румыния, Болгария... Россия перед Туапсе начинает бурить. Все работают в Чёрном море. Если есть нефть у нас, - то и мы начнём это делать. Если все прекратят, скажут: "Всё. Чёрное море экологически такое, что никто там бурить не будет", конечно, мы будем делать то, что говорит международное сообщество и все, кто живёт вокруг Чёрного моря. Но, когда все разрабатывают, мы не будем сидеть и ждать, смотреть со стороны, пока они будут качать, богатеть.

Поэтому такие направления есть. Но, это вещь такая - 50/50: пока разработки, пока пойдёт бурение. А дальше посмотрим. Если есть там достаточные запасы - это определят учёные, специалисты, - тогда будем думать дальше, как нам вести эту работу. Это не у побережья, это в 9-10 км от берега моря. Вопрос конечно, который требует обсуждения в обществе - это мы понимаем прекрасно.

А так, помимо этого, "Роснефть" поставит в Абхазии заправочные станции, где будет реализовываться качественный бензин. Здесь будет офис "Роснефти". Т.е., мы с этой мощной структурой будем завязываться надолго, я думаю.

- А Вы думаете, разведка начнётся в следующем году?

- Это не простой вопрос. Возможно, да.

- Это, действительно, для Абхазии такой сложный, стратегический выбор. Нефть и туризм не всегда хорошо сочетаются...

- Это не только наш выбор, но и всех наших соседей, которые живут вокруг нас. Ну, если на границе с Абхазией Грузия поставит платформу и будет бурить нефть, и что-то, не дай Бог, произойдёт: мы, что там забор построим, чтобы в Абхазию не заходило? Реалии таковы. Или в Тупсе, здесь рядом, вот, платформа находится, и что-то случится?... Поэтому, тут нужно всем думать, не только нам.

- Расскажите про состояние дел в банковской сфере: "Россельхозбанк" пока не приходит в Абхазию?

- Сейчас идут переговоры. Я буду в Москве, будем встречаться с руководством "Россельхозбанка", проговаривать этот вопрос. Нас это очень интересует, потому, что речь идёт об аграрном секторе, который необходимо быстро поднимать. Мы должны кормить людей, которые сюда приезжают. На месте всё выращивать, а не закупать. Такая возможность у нас есть. Но, чтобы поднять аграрный сектор - это область сложная - нужны инвестиции, серьёзные, дешёвые и длинные кредиты. Если условия "Россельхозбанка" нас устроят, то будем эту проблему решать с ними.

- Филиал Банка "Москва" есть в Абхазии?

- Нет. Филиалы по закону здесь не могут открываться.

- И Банк "Москва" здесь не присутствует?

- Нет.

- Возможно ли появление зарубежных банков в Абхазии в 2010 году?

- Наверное, да, - ближе к следующему году.

- Вы коснулись аграрного сектора. Вы пьёте чай или кофе?

- Кофе.

- Я так и думал, что Вы - кофейный человек. Когда-то в Абхазии были знаменитые чайные плантации. Сейчас, к сожалению, из того, что я видел на разных полях, они в целом в запустении. Я знаю, что делались попытки развивать этот сектор. С другой стороны, в магазинах можно купить абхазский чай. Я люблю чай, попробовал. Наиболее распространенный носит гордое название "Экстра". Как мы помним с советских времён, чай "Экстра" был высокого качества. Но это не тот чай, наверное, который делает имя Абхазии, хотя он называется "абхазский чай". В этом направлении развитии аграрного сектора, создания рабочих мест, будет что-то делаться? Вблизи Сочи есть небольшая плантация.

- Да, да, да. Я хорошо знаю эту отрасль. Я работал в Очамчирском районе долгие семь лет и занимался чаем. Выращивали, собирали порядка 45 тыс. тонн зелёной массы чайного листа. Сегодня вся Абхазия собирает 1,5-2 тысячи тонн.

Конечно, причина этого - война. Я уже говорил, нужны инвестиции в аграрный сектор. Сейчас нужно вложить, чтобы потом получить. Аграрный сектор не даёт как булочная: хлеб спекли, вечером продали и получили деньги. Это срок - 5, 7, 10 лет. Нужно вкладывать эти деньги. У нас подготовлена серьёзная программа развития чайной отрасли. Это в основном будет Гальский и Очамчирский районы. Конечно, выйти на те цифры, советского времени, невозможно. Но, иметь порядка 2,5-3 тыс. га хороших плантаций - мы это потянем, это в силах. Чтобы был качественный чайный лист. А то ведь очень многие чай пьют - и республики Северного Кавказа, в Калмыкии, среднеазиаты - кирпичный чай, который мы можем здесь делать. Формовочный, т.н. чай. Вот, одно из направлений. Будем собирать его, прижигать его, прессовать, для того, чтобы наладить эту систему пока. Высококачественный чай требует очень много рук, чтобы срывать "флэш" - три листика, - только из него получается чай высочайшего качества. А когда работают машины, то получается "Экстра", о которой Вы говорили. Конечно, качеством там и не пахнет. Это сложная работа. Её нужно быстро делать. Потому, что поднимая плантации, мы не должны потерять чайные фабрики, которые вот уже 16-17 лет бездействуют.

- Спасибо. Теперь о другой отрасли, которую Вы тоже знаете, может быть, много больше других - об энергетике. Мы помним те выступления, которые прозвучали 20 января по поводу эксплуатации "Ингур ГЭС" со стороны Евгения Дода ("Интер РАО ЕЭС"), потом Вы выступали, говорили, что готовы обсуждать перспективы сотрудничества. Мы знаем, какой большой потенциал в Абхазии есть для экспорта энергии. Вы говорили о том, что готовы работать в этом направлении. Но, с другой стороны, и Вы это подчёркивали, что эти объекты, конечно, будут оставаться в собственности Абхазии. Также мы знаем про соглашение между правительствами республики Абхазия и РФ. Из последнего выступления председателя правительства РФ следует, что какая-то часть объектов может перейти в собственность РФ. Вы думаете, что у "Ингур ГЭС" нет такой перспективы, - принадлежать РФ, - после, например, реконструкции, которая может быть будет там произведена?

- Да, она останется в собственности Абхазии. Возможны разные варианты: есть совместные предприятия - совместной эксплуатации, - есть вариант, когда мы можем дать на какое-то время в управление, как мы сейчас работаем по нашей железной дороге. Это нормальный вариант. Это не продажа, не передача с баланса на баланс - это совместная эксплуатация, что мы тут должны и будем делать. По некоторым позициям мы пока ещё с "Интер РАО ЕЭС" не договорились. Но, это перспективная структура, организация богатая. Будем доводить этот вопрос до конца. У нас есть предварительное соглашение, над которым сейчас работают, корректируют его. Мы не можем не работать с "Интер РАО ЕЭС", если хотим выходить на российский рынок, если хотим продавать электроэнергию в будущем ещё куда-то, потому, что без "Интер РАО ЕЭС" это невозможно. Тем более, это люди, с которыми мы давно работаем, которые знают энергетику Абхазии. Есть некоторые разногласия, непонимания, но, я думаю, что они устранимы.

- Какие-то переговоры намечены на ближайшее время?

- На ближайшее время нет. Думаю, что ближе к осени они возобновятся.

- Известно, что плотина "Ингур ГЭС" находится на территории Грузии. Допускаете ли Вы возможность подписания какого-то юридического документа по "Ингур ГЭС", который регламентирует эксплуатацию, обслуживание? Мы знаем, что сейчас 60% электроэнергии идёт в Грузию, 40% - в Абхазию. Вы думаете есть перспективы, или это сложно ожидать?

- Я думаю, что есть. Всё это в комплексе должно решаться. К сожалению, с нынешним руководством Грузии - и политическим, и теми, кто в энергетике работает, - сегодня что-то обсуждать невозможно. Потому, что идея, что Абхазия - это Грузия, даже после нашего признания, это идея фикс - она сидит в сознании очень долго. И очень долго будет сидеть, к сожалению. От этого страдают все, будет страдать и энергетика. Ну, как мы можем разговаривать сегодня с этим руководством Грузии, когда корабль наш, - танкер, который сюда шёл с бензином, - вчера перехватили? Мы поздно узнали. Но, мы же не можем занимается бандитизмом таким, каким занимается Грузия. Есть в Сомали пираты, теперь в Грузии появились.

С пиратами будем бороться, как с пиратами, - их нужно уничтожать. Т.е., в следующий раз, конечно, мы будем действовать по-другому немного. У нас есть такая возможность, - пускай никто на этот счёт не обольщается. Поэтому, говорить о чём-то с нынешним руководством Грузии невозможно. "Ингур ГЭС" - это собственность Абхазии. Мы будем решать, как нам вести переговоры, и какую делать процентовку, и надо ли её делать вообще. Но мы вынуждены идти на сотрудничество, поскольку так сложилось, что плотина находится на стороне Грузии, станция здесь, - нам всё равно нужно будет договариваться. Поймёт ли когда-нибудь Грузия, что нужно спокойно решать эти вопросы? Конечно, нужно садиться и обговаривать этот вопрос - закрывать его раз и навсегда.

- Наверное, на таких переговорах особый вес могла бы иметь Ткварчальская станция. Она работает сейчас, но очень малой мощностью. А ведь когда-то она поставляла электроэнергию в Краснодарский край. Есть какие-то планы на этот счёт её реконструкции?

- Ткварчальской станции уже нет как таковой. Потому, что в войну туда попали снаряды и... Она работала на угле, потом на мазуте, потом туда газ подвели. Сегодня, ни первого, ни второго, ни третьего нет.

- Но, уголь есть.

- Уголь есть. Но этим углём, мы станцию не отапливали. Мы уголь возили из Кузбасса. Коксующийся уголь для этой станции не шёл. Поэтому, этот вопрос закрыт. Её нет, просто забыть нужно. Но есть другие: есть перепадные станции - на Ингури-ГЭС, на канале, три станции по 40 мегаватт, которые до 120 мегаватт можно восстанавливать. Есть Сухумская ГЭС. Есть малые ГЭС, которые мы сейчас начинаем запускать, - по 600, по 1000, по 1,5 тыс. киловатт. Они, в принципе, могут всегда обеспечить какое-то село, район дешёвейшей электроэнергией. Поэтому, программа такая у электроэнергетиков есть, она ещё при мне готовилась. Сейчас они её развивают. Я думаю, что перспективы в этом плане хорошие. И наша энергетическая безопасность, не только от "Ингури ГЭС" должна зависеть, а и от внутренних станций, - чтобы у нас не было проблем, чтобы мы не зависели от плотины, скажем, в Грузии. Захотят они что не-то сделать, не захотят...

- Энергия-то есть, но отрасль, конечно, как и на всём пространстве бывшего СССР, нуждается в реформе. Сейчас отключение электричество происходит во многих районах Абхазии. Что-то планируется с этим делать?

- Последние два года отключения случаются нечасто. Недавно имели случай в Гаграх: авария на линии, были раненые, тяжёлые. Ну, представляете: по линии напряжение 110 кВ, а висят алюминиевые провода... На будущий год будем менять всё. Мы построили хорошую линию электропередач с перепадной ГЭС до Очамчиры. Сейчас сюда будем тянуть, до Сухума. Такая программа существует в энергетике. Здесь, конечно, нужно приводить в порядок, - в любой момент договариваться. Нам придётся договариваться с Грузией, когда Грузия поймёт, что есть реалии, от которых уже никогда Абхазия не уйдёт. Поэтому, нужно садиться за стол переговоров и решать проблемы. Спокойно, без амбиций и эмоций. По другому - тупик.

- В России существенные изменения произошли в области реформирования, - например, РАО "ЕЭС" России...

- Мы не пошли по этому пути - это всё государственная собственность. Мы пока не пошли на акционирование. Мы должны создать базу - что у нас есть. Мы многое поменяли, многое сделали. Очень многое делается, особенно по высокой стороне. Да, и по низкой, по городу Сухуму делается. Что мы хотим сейчас? Заключить соглашение с "Интер РАО ЕЭС" для того, чтобы 4-10 тысяч отдать "Интер РАО ЕЭС", чтобы они нам восстановили сетевую систему. У нас большие потери пока. Всё ведь делалось после войны, быстро-быстро. А это отрасль, которая требует очень много средств и денег. Тарифы были мизерные. Да, и сейчас мизерные. Их нужно потихонечку поднимать, с подъёмом зарплаты и жизненного уровня людей. Мы не можем сейчас задрать тарифы за электричество, за которое людям платить нечего. Не зарабатывают столько.

Всё это должно работать в системе. А реформы... Ну, у нас одна линия 220 кВ, линия 110 кВ, и сети. Конечно, мы думаем, как это сделать, по районам как распределить, создать какие-то структуры, которые будут заниматься именно внутренними сетями. Это подстанционное оборудование, трансформаторы - огромный пласт работы, огромнейший. Реформами нужно заниматься тогда, когда есть, что вложить в них. Планы реформ нарисовать, написать можно. Но, чтобы их осуществить, нужны серьёзные средства. Мы сильно поддержали отрасль. Слава Богу, в этом году, кроме одного такого отключения, у нас серьёзных отключений по высокой стороне не было. В Гаграх, где провод упал, восстановили.

- Но, коротковременные отключения, тем не менее, происходят часто.

- Короткие, да, возможно есть. Потому, что по городу некоторые районы отключаются, дома - из-за ветхости. Это имеет место. Но, в основном, в последние годы у нас в этом плане стабильность зимой и летом.

- Какова доля российского частного бизнеса в общем объёме экономического сотрудничества? Мы, знаем, что 3,8 млрд. руб. - это бюджет этого года.

- Да.

- И 2,3 млрд. руб. - это деньги, которые приходят из России.

- Да. В основном, это 810 млн. инвестиций.

- Это то, что "Прочие расходы" называется?

- Да. Это то, что мы делаем: Новоафонский комплекс, дорогу на Рицу - 350 млн., русские школы. Сделали вторую русскую школу. Строим филармонию. Остальное - поддержка зарплаты силовикам. В своё время она не проходила через бюджет, но мы настояли, чтобы было всё прозрачно. Чтобы люди знали, что, вот, такая сумма есть и никто ничего тут скрывать не собирается. Спасибо большое, что такая помощь есть.

- Если говорить про такую существенную долю денег, которые поступают из России, есть ли перспективные планы - не на следующий год, но на стратегическую перспективу, - для того, чтобы Абхазия становилась, наконец, экономически более самостоятельной?

- Конечно. Мы это на днях обсуждали на заседании правительства. Хотим кредитоваться. Я сделал заявку, будет, видимо, кредит нам дан. Мы его направим на развитие производства.

- Этого вопроса Вы касались на предыдущей встречи с Путиным?...

- Предыдущая была встреча, да, и сейчас мы здесь закрепили. Т.е., развивать нужно собственное производство - это самое перспективное. Почему мы этого не делали последние два года, когда помощь была? Понимаете, нам нужно было поднимать, развивать инфраструктуру. Вложили 100 млн. руб. в энергетику. Вложили в сельское хозяйство - купили 56 тракторов и оборудование для них. Мы не могли не помочь дорожникам, не могли не делать дороги. Потому, что никакая экономика не будет работать, если по дороге не проехать. Пока что мы закрыли, немножко залатали эти дыры. Следующий этап - это развитие малого и среднего бизнеса и производства.

У нас ещё много проблем, которые нужно решать. Начиная с очистных сооружений, которые в тяжёлом состоянии, кончая водопроводами. Всё изношено, нужно делать, вкладывать деньги. А их нужно зарабатывать. Мы должны и сами научиться, и людей приучить зарабатывать деньги, - и себя содержать, и платить налоги государству.

- Основа для самостоятельности абхазской экономики лежит в каких сферах? Положим, в угольной отрасли сейчас идёт своя работа. Но, скорее всего, не это направление самое перспективное...

- Самое перспективное: это перерабатывающая отрасль - раз, виноделие - два. Сейчас закладываем серьёзные плантации - саженцы из Франции. Это "Мерло", "Каберне" - хорошие французские виноградные сорта, чтобы эту отрасль поднять.

Это, обязательно, строительный бизнес, без которого мы не обойдёмся. И не просто строители, как таковые, - нужно базу строительную развивать.

Железную дорогу необходимо сделать. Без неё, говорить об экономике вообще невозможно.

- Отдали её в аренду "РЖД" или нет?

- Пока идут переговоры.

- Для них нужен был кредит? Чтобы "РЖД" получили кредит и взяли железную дорогу в аренду?

- Да, кредит, на восстановление дороги. А мы, бизнес наш, который будет возить по ней товары, грузы, всё остальное...

- Щебень?

- Щебень и всё остальное. Мы бы в течение трёх лет рассчитались с РАО "РЖД". Тут схема простая: и дорога готова и заодно...

- Кредит в 1,5 млрд. руб., Вы думаете, будет выделен?

- Да. Мы решим эту проблему.

- Это была Ваша инициатива?

- Да. Чтобы восстановить железную дорогу. Это не нам кредит, - это кредит "РЖД" России, чтобы они восстановили, или помогли нам восстановить дорогу. У нас сил и возможностей таких нет, людей, специалистов нет. Восстановить, а потом, мы будем с ними рассчитываться. Т.е., не мы, а бизнес, который будет возить щебень там, или ещё другие товары - они будут расплачиваться с РАО "РЖД" за вложенные деньги.

- А бизнес готов к этой сделке?

- Готов. С удовольствием, причём.

- А новые предприятия за последние годы не строятся?

- Пока нет.

- В прошлом году ваш министр экономики говорил об отрицательном внешнеторговом сальдо. В шесть раз тогда импорт превышал экспорт. Что-то делается, чтобы изменить эту ситуацию?

- Делать нужно одно - товары. И продавать их в Российскую Федерацию. Конечно, делается. Чай мы будем продавать, щебень. Как наладим эту работу, баланс будет меняться в сторону экспорта. Сейчас мы очень много завозим. А для того, чтобы здесь выдерживать баланс, - это ж на перспективу, это самый большой экономический показатель, когда импорт превалирует над экспортом, должно быть наоборот, - для этого нужно развивать производство. Нужны инвестиции в производство, чтобы то, что мы делаем, - делали бы качественно.

Несколько направлений таких у нас есть. Будем их развивать. Это касается и оборудования энергетического - сейчас хотим открывать здесь производство. Касается аграрного сектора - 20 га теплиц, которые планируем сделать на термальной воде. Это все те направления, которые уйдут в реализацию, в том числе в Россию.

- В Абхазии в первом чтении был принят закон о приватизации. Вас критиковали за этот закон, потому, что опасались, что нерезиденты смогут покупать здесь собственность и это может привести к очень существенной скупке собственности. Нам известен опыт других стран, - например Черногории, - где обсуждали необходимость законодательных барьеров, которые должны были создать условия для покупки собственности и гражданами, а не только нерезидентами. Какой Вы ожидаете дальнейшую судьбу этого закона?

- Это была информация. В одном интервью я сказал, что это один из вариантов. Такое было в Черногории, Испании, и он очень хорошо работает. Главное отладить систему. Вовсе не однозначно это было воспринято, чтобы граждане России могли приобретать здесь недвижимость. Вопрос не решён пока. Что касается приватизации серьёзных объектов, то мы вообще очень мало продали за время нашей работы здесь. Очень много было продано до нас. Я думаю, это правильно было сделано прошлым руководством Абхазии. Без приватизации вообще нельзя ни о чём говорить. Ну, что: чтоб стоял объект такой весь разобранный, сыпался - разве это лучше, чем если его сделают инвесторы, там будут работать наши люди и ещё будут платить налоги? Схема простая. Но, ведь каждый такой объект идёт отдельным законом парламента. Это не президент решает. Мы предлагаем, депутаты решат, - да, нет - будем искать другие пути. А пока мы его восстановим, пройдёт ещё немало лет.

- Но, нерезиденты смогут, как Вы думаете, покупать недвижимость на своё имя?

- Я думаю, что это тоже надо решать через парламент. Поскольку, по нашему законодательству, Вы знаете, что не граждане Абхазии не могут приобретать. И вот начинается... Почему мы пришли к этому? Человек, чтобы приобрести здесь недвижимость, скажем, квартирку или домик - местные же продают, - и, вот, он начинает искать пути, как стать гражданином Абхазии. Кому-то, якобы, кто-то что-то в начале обещает, потом появляются посредники, и т. д. И мы смотрим: увеличилось количество людей, которые подали заявления на получение гражданства. Начали анализировать - из-за того, что здесь нельзя приобрести недвижимость. Этот процесс сложно будет остановить. Мы сейчас это приостановили. Пошёл другой процесс: оформляется на какого-то другого местного человека, юридическое лицо, и через него, по доверенности, расплачиваясь с ним, начинают приобретать недвижимость.

Всё равно круг замыкается на том, что нужно искать выход. Правильный, законный и выгодный. Чтобы не всё скупили, - это нельзя, мы не допустим. Но, и остановить этот процесс очень непросто. Потому, что это уже уличные сделки. Когда государство не регулирует процесс - идут уличные сделки.

- Вопрос насчёт государственной границы по Ингури. 30 апреля 2009 г. в Москве было подписано Соглашения о совместной охране границы между Абхазией и Россией, но обстановка в июле там опять обострялась. Как Вы оцениваете ситуацию в Гальском районе?

- Сейчас она спокойная, стабильная. 15 июля там встали российские пограничники. Встали и наши на свои места. Никаких там эксцессов пока нет.

- В августе Вы никаких событий не ожидаете?

- Нет, конечно.

- Если говорить, про Южную Осетию, то у них есть дополнительные территориальные вопросы, которые они решают. У них есть претензии на определённые части территории Грузии. В абхазском случае нет таких территорий, которые являются спорными?

- Такие есть. И мы будем их поднимать, когда пойдёт вопрос о демаркации. В частности, вот, по границе в Гальском районе. Есть исторические материалы, что это были исконные наши земли. Но, пока не время, мы не стали пока эти вопросы поднимать.

- В ближайшее время Вы не планируете озвучивать таких требований?

- Нет, пока не озвучиваем.

- Если говорить про договоренности, о которых Вы говорили в январе 2009 года - о создании базы для кораблей Черноморского флота в Очамчире, - Вы упоминали и о российской военной базе в Гудауте в 2008 году. Как Вы оцениваете реализацию этих планов?

- Военная база разместилась в Гудауте. Стоит. Сейчас начнётся строительство жилья для солдат и всей инфрастуктуры. Очамирская база - это не для кораблей Черноморского флота, там нет такой базы. Это для погранслужбы. Небольшие корабли - три, четыре корабля, - которые могут там находиться и будут работать по охране морской акватории.

- Большие военные корабли просто не смогут туда войти?

- Конечно.

- Если говорить про условия, в которых находятся российские военные. Для других российских военных они будут чем-то отличаться от того, как живут российские пограничники?

- Аналогичные будут.

- Когда?

- Документ готов. Мы отправили через МИД, в Минобороны РФ. Получим ответ и готовы к подписанию большого соглашения.

- Думаете, это будет осенью?

- Возможно. Это большой документ.

- Уже запланированы встречи, даты какие-то известны?

- Пока нет. Пока работает над документом рабочая группа наша и российская.

- 15 млрд. руб. - это средства, которые будут вкладываться в военную инфрастуктуру. Нет ли опасения, что, вкладывая такие средства, провоцируется Грузия? Известно, что грузинское государство многие годы ведёт милитаристскую политику, и вот такой ответ с российской стороны, как вложение существенных средств, не провоцирует эскалацию напряжённости?

- Если западные страны все вместе вкладывают в Грузию, то почему мы не должны себя защищать вместе с Россией? Россия - страна нам дружественная, которая нас признала. Конечно, мы будем это делать. И вкладывается это в жильё, базы, погранзаставы. Я здесь ничего такого, из-за чего кто-то должен сходить с ума, не вижу. То, что в Косово, в центре Европы, стоит натовская бригада в семь тысяч человек, - это как расценить?

Каждая страна стремится вступить в какие-то военные соглашения, союзы и хочет себя обезопасить. И мы это делаем. Мы хорошо знаем нашего соседа - Грузию.

- Два взрыва, которые произошли в Гаграх и в Сухуме в день визита Путина. В прошлом году пострадало от взрывов не меньше 12 человек. Мы слышали обвинения в адрес грузинских диверсантов и все. Но, всё-таки ведется открытые судебный процесс, пойманы ли конкретные люди?

- Пока нет. По тем не было. По этим мы занимаемся. Это очень сложно раскрываемые вещи, очень сложно. Но, наши специалисты там работают. Допрашивают некоторых людей по подозрению. Есть телефонные звонки, разговоры. Посмотрим. Этот вопрос у меня постоянно на контроле.

- Основная версия - грузинский след? Есть же и бизнес-интересы.

- По тем, звонкам, которые поступали, - это не связано с бизнесом. Возможно, с приездом российских гостей, возможно нет. Следствие покажет.

Август 2009 года

Часть вопросов в ходе данного интервью не была задана. Сославшись на отсутствие времени президент Абхазии С.Багапш предложил ответить на них письменно. Редакция ожидает ответов.