Магомедсалам Магомедов: "Мы готовы отказаться от дотаций, но дайте нам льготное налоговое обложение"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Дагестан просит у Москвы на развитие республики до 2025 года 700 млрд рублей, крупнейшим частным инвестором в региона станет бизнесмен Сулейман Керимов, с компаниями которого идут переговоры о вложении в авиа- и морской порты Махачкалы и строительство нового делового центра Кавказа на берегу Каспия. Об этом, о коррупции в республике, футболе и много другом президент Дагестана Магомедсалам Магомедов рассказывает в интервью "Газете.Ru" и "Кавказскому узлу".

Краткая версия интервью сделана специально для СМИ, которые не специализируются на проблемах Кавказа, однако, понимают, что ответы руководителя одного из сложных субъектов Российской Федерации имеют важное значение для понимания общей ситуации в стране и общих тенденций власти.

Читайте только на "Кавказском узле" полный текст интервью, в котором также о результатах последних республиканских выборов и связанных с ними скандалах и нарушениях, о приоритетных проектах развития Дагестана и туризме, о противодействии коррупции, о "феномене Раздобудько" и комиссии по адаптации участников НВФ и многом другом.

"Операцию нельзя назвать удачной"

Роман Баданин (Р.Б.): Когда мы с вами встречаемся, в Кизлярском районе идут или только закончились бои ¹ с немалым числом жертв. С кем мы там воюем?

Магомедсалам Магомедов (М.М.): Это вопрос к журналистам. Это они сказали, что там идет суперкрупная операция, что что в местных лесах находятся 25-30 боевиков. Откуда они берут эти цифры, я, честно говоря, не знаю.

Но эту операцию нельзя считать удачной. И по числу потерь с нашей стороны – 5 погибших, 13 раненых, и по тому, как она проводилась. Шум на всю страну несколько дней. Показывают, как барражируют вертолеты, ходят БТРы.

Там могла быть крупная банда, которая терроризирует целый район. Но результаты не такие, какие силовики декларировали ².

Есть вопрос профессионализма, вопрос координации действий разных правоохранительных структур, вопрос, в конце концов, общего командования. Не могу я вам все детали рассказать этого процесса.

Р.Б.: Вся страна узнала такую историю: ставропольский парень по фамилии Раздобудько ³вместе с такой же славянской женой совершили серию терактов, в том числе в Дагестане, встав на путь агрессивного ислама. Тот факт, что даже не кавказцы и не мусульмане по рождению уходят в подполье, свидетельствует о чем-то, о том, может быть, что идеи воинственного ислама становятся все более популярными?

М.М.: Надо твердо понимать, что мы не преследуем за религиозные убеждения. У нас Конституцией гарантируется свобода вероисповедания.

Борьба идет с теми, кто является преступниками, кто с оружием в руках навязывает свою идеологию другим. Любой. В религии, в исламе нет принуждения. А эти люди пытаются доказать, что только они находятся на правильном пути, а все остальные заблуждаются.

Выросло целое поколение, которое и от советских традиций отошло, и новое, современное мировоззрение, не привило себе. Эта часть населения очень восприимчива ко всякого рода радикальным, иной раз романтически обернутым идеям. Показательны как раз примеры Раздобудько, или Хорошевой ⁴ или Александра Тихомирова – Саида Бурятского. Новообращенные люди, которые не имеют прочной вековой основы знаний, с еще не сформировавшейся идеологией являются удобным материалом для тех, кто хочет их повести по этому пути. Считаю, что это касается не только нашей страны, но и всего мира. Самыми агрессивными и радикальными становятся неофиты, новообращенные. И никакого значения не имеет их национальность. Если, скажем, этнический дагестанец совершает какой-то теракт, - это не означает, что это делают дагестанцы. Это означает, что есть конкретный террорист и бандит. Так же, как, если его совершил Раздобудько или еще кто-то, - мы на основании этого не переносим ответственность на всю нацию.

"Керимов – фигура того же масштаба, что и Прохоров"

Григорий Шведов (Г.Ш.): 13 марта 2011 года в Дагестане прошли выборы парламента. Были претензии к результатам голосования. Как с пересмотром результатов, ведь речь шла о пересчете голосов? Понятно, что это прерогатива соответствующих органов, но интересно ваше мнение о ситуации в Табасаранском, Хасавюртовском районах, в Дагестанских Огнях, в Каспийске, - по ним было много критики.

М.М.: Думаю, что серьезных оснований для пересмотра выборов нет. Хотя бы потому, что на самом деле никто этого не требует. В принципе, было намного меньше споров и скандалов, чем в период предыдущих выборных кампаний, о которых вы тоже помните.

На первой же сессии парламента руководители партии "Патриотов России" и "КПРФ" отметили что, эти выборы были гораздо честнее и чище, чем то, что происходило раньше. Они могут быть недовольны результатом, безусловно. Но ни "Справедливая Россия", ни "Правое дело" не жаловались. Были небольшие жалобы со стороны коммунистов и со стороны "Патриотов…", но приблизительно так же происходит в других регионах и вообще в стране в целом. Жалобы поступают, и они объективно рассмотрены.

Как говорит Дмитрий Анатольевич Медведев, абсолютно стерильных выборов не бывает. Конечно, наверное, были нарушения, и может быть, есть вопросы по явке. Но это вопросы технические.

Мне кажется, что наш парламент сегодня – один из самых демократичных. Во всяком случае, весь спектр сегодняшних политических сил там представлен. Из всех регионов страны только в Дагестане "Правое дело" имеет фракцию ⁵ в парламенте.

Это показатель того, что мы не пытаемся задушить какую-то партию. Наоборот, у "Правого дела" хорошая база, энергичный лидер регионального отделения, у них была традиционная поддержка энергетиков, а это достаточно большой отряд дагестанцев. Поэтому они, собственно говоря, и набрали эти проценты. Мы с удовольствием этот результат зафиксировали, и они сегодня являются членами нашего парламента. Это показатель: нас никто ни из Кремля, ни откуда-то еще по этому поводу не просил ни о чем.

Г.Ш.: А все народности представлены сейчас в дагестанских органах власти, на ваш взгляд?

М.М.: Да, мы этим гордимся. Все народности, все территории.

Г.Ш.: Даже малые? Рутульцы, например, цезы...

М.М.: Так глубоко, до цезов, мы не доходили. Но и рутульцы, и представители Цунтинского района в Народном Собрании представлены. Может, кому-то меньше досталось мандатов, кому-то больше, но в целом общая дагестанская традиция соблюдена.  Кто-то осуждает этот принцип национального квотирования, считает его пережитком прошлого...

Г.Ш.: Считают пережитком прошлого квоты основных четырнадцати народов?

М.М.: Считают, что надо смотреть только на профессиональные качества, на степень подготовки специалиста. Я согласен, что это очень важно, и это обязательно должно быть, но в такой многонациональной уникальной республике надо стараться соблюдать пропорциональное представительство. Потому что талантливые, профессионально подготовленные люди есть в каждой национальности. И одна из задач руководства республики заключается в том, чтобы дать возможность каждой национальности раскрыть свои возможности, талант, в том числе и в парламенте.

Мы стараемся, чтобы и в правительстве республики были представлены все национальности. В исполнительных структурах, в общественных организациях, институтах гражданского общества.

Считаю, что и на всероссийском уровне это надо делать. Это одно из условий многонационального государства – чтобы каждая народность, национальность, живущая в этой стране, чувствовала, что она является членом огромной  семьи российского государства.

Мы себя считаем россиянами, и нужно понимать, что мы такие же россияне, как русские, чеченцы, якуты, татары, чуваши и так далее. Мы должны себя чувствовать гражданами одной страны.

А мы, к сожалению, не всегда это ощущаем.

Р.Б.: Вы упомянули успех дагестанского "Правого дела". Наверное, вы знаете, что крупнейшему бизнесмену дагестанского происхождения - Сулейману Керимову - предложено место в руководстве "Правого дела". Мы знаем, что он долгое время был лицом, жертвователем "Единой России". Возможный уход Керимова в "Правое дело" будет на пользу региону, "Единой России", видным членом которой вы являетесь?

М.М.: Сулейман Керимов, конечно, человек известный, и его появление в этой партии станет еще одним сигналом того, что проект – очень серьезный. Значит, у партии есть будущее. Я еще не знаю, это факт свершившийся или нет.

У нас с Сулейманом был на эту тему разговор. Я, например, считаю, что он – фигура такого же масштаба, как и Прохоров, не меньше. Он успешный человек, один из ведущих российских бизнесменов.

Мы гордимся, что у нас есть такой земляк, который достиг таких высот в бизнесе. Конечно, мы хотим, чтобы его потенциал работал на республику. И если это будет происходить через "Правое дело", то это нас тоже устраивает.

Мы с Керимовым не просто знакомы, мы с ним друзья, соратники. Он во многом помогает и поддерживает меня, республику. Я его поддерживаю, помогаю. Он не является членом "Единой России", то есть вопрос не стоит о выходе из "Единой России". Я нахожусь в "Единой России", поэтому мне лучше иметь таких друзей и соратников в "Единой России". Но "Правое дело" - это тоже такой проект, который должен в конечном итоге пойти на пользу стране. Думаю, присутствие Сулеймана Керимова не испортит любой проект, наоборот улучшит. Он опытный человек. А насчет того, как там решится, - это дело самой партии.

Мы будем еще с Сулейманом на эту тему говорить. Возглавлять какое-то региональное отделение, думаю, ему не нужно. Это неправильно. Он сопоставимый с Прохоровым человек и может возглавлять всю партию.

700 миллиардов до 2025 года

Р.Б.: Сейчас существует три федеральных целевых программы по Северному Кавказу – "Юг России", а также две ФЦП на развитие Чечни и Ингушетии конкретно. Владимир Путин объявил, что на их основе формируется одна госпрограмма. В ее проекте, который вы обсуждаете с Москвой, во сколько оцениваются финансовые потребности Дагестана?

М.М.: В 700 млрд. рублей до 2025 года. Речь не идет только о государственных деньгах. Это все деньги: и внебюджетные, и республиканский бюджет, и федеральный. Думаю, программа будет дорабатываться.

Р.Б.: Какой была реакция правительства?

М.М.: От Минфина еще заключения нет. Ну, Минфин всегда хочет урезать. Это не означает, что они плохо к нам или к кому-то еще относятся. Это просто их функция, они должны соизмерять возможности государства с теми запросами, которые делают регионы. Так и в данном случае. Посмотрим, какая будет окончательная редакция этой программы. Если вдруг такая программа не будет принята, или она будет принята не в том виде, в котором мы бы хотели ее видеть, я все равно буду доказывать необходимость принятия ФЦП по Республике Дагестан.

Г.Ш.: Вы предлагаете развивать пляжный туризм в Дагестане, в том числе в Каякентском районе. У вас хорошее побережье – около 500 км. В России немного приморских территорий для пляжей. Краснодарский край, и вот у вас. На кого может быть рассчитана эта территория в первую очередь? Если на внутренний туризм, то что такое внутренний туризм для Дагестана? Это большее количество людей, которые будут приезжать из Чечни, Ингушетии или может быть, из Сибири? На кого рассчитана может быть в перспективе эта территория? Как этот потенциал правильнее всего развивать?

М.М.: Если прагматично подходить, то это больше для внутреннего туризма, но не только для нашего Северо-Кавказского округа, а, я думаю, для всей страны. Ведь реально сегодня много наших российских туристов ездит в такие страны, как Египет, Тунис, Турция, – и там не все так спокойно и не все хорошо.

Г.Ш.: Нужны дешевые рейсы, дешевые гостиницы...

М.М.: Это все входит в состав туристического проекта. Региональная авиация, может быть, как Турция делала или другие. Это авиация между Грозным, Владикавказом, Нальчиком, Ставрополем. Часовая доступность от этих городов и столиц до нашей столицы. В Хунзахе будет аэропорт. Это для горнолыжников. А где-то будет морской туризм.

Г.Ш.: Размер госгарантий под туристические проекты ⁶ определен в 60 млрд рублей. Он может увеличиться?

М.М.: Для специального акционерного общества "Курорты Северного Кавказа (КСК)", которое возглавляет наш земляк Ахмед Билалов, размер государственной поддержки пока определен в 60 млрд. Но если будет расширяться проект, скажем, за счет присоединения прибрежной части - ее же не было в первоначальном варианте, а мы предлагаем ее присоединить, - это значительно улучшает проект. Потом предполагается КавМинВоды к этому кластеру присоединить. Тогда, естественно, финансирование будет увеличиваться.

Р.Б.: До 120 млрд. сумма сейчас рассматривается?

М.М.: Да, удваивается.

Г.Ш.: А 120 млрд. на что пойдут?

М.М.: На инфраструктуру. Сам проект первоначально оценивался где-то в 450-600 млрд. Это огромный проект, и эти деньги не идут, слава Богу, через нас - чтобы быть свободным от подозрений. Финансирование идет через КСК, они будут инвестировать в инфраструктуру, и это, я считаю, очень правильно.

Р.Б.: Вы были в Австрии. Следует ждать какого-то крупного партнера в горнолыжном туризме, в котором сильны австрийцы?

М.М.: Вся работа - и связанная с поездками в Австрию, и контакты с французами - направлена на то, чтобы заинтересовать компании, которые имеют опыт, технологии в проектировании, в разработке, в строительстве этих курортов.

Опыт таких стран, как Австрия, очень полезен. Он мне особенно понравился. Австрия похожая и по рельефу, и по менталитету на Дагестан страна...

Г.Ш.: Менталитету?

М.М.: Да. Скажем, жители горной части - тирольцы - очень похожи на наших горцев, и характер такой же.

Да. Скажем, горная часть – тирольцы – очень похожи на наших горцев, и характер такой же.

Интересный факт рассказал мне на Питерском экономическом форуме экс-канцлер Австрии Щюссель. Еще в 60-е, и даже в 70-е годы у них там не было никакого туризма. Были бесконечные земельные споры. Люди, как и у нас, в основном занимались животноводством в горах. Там был достаточно невысокий уровень жизни, и масса проблем. И сопротивление началось, когда начали развивать туристические курорты. Население не понимало. Более того, были теракты, партизанщина. Но они пошли по пути развития этой отрасли.

Надо было разъяснять населению, показывать преимущества. Самое главное, они сделали так, чтобы население этих регионов, деревень, муниципалитетов участвовало в этом процессе. Они интегрировали их в это дело. И местные жители являются там где-то и совладельцами, акционерами этих курортов. И это сразу облегчило ситуацию. Стабилизация наступила быстрее. Нам тоже надо будет делать то же самое, опираясь на австрийский опыт.

Г.Ш.: А возможен ли такой подход в Дагестане, есть ли конкретные планы?

М.М.: А почему нет? Наши люди, если их вовлечь в дело, будут самыми лучшими работниками, и самое главное, они будут обеспечивать безопасность функционирования любой структуры.

Во всех местах, где планируется реализовывать эти курорты - Хунзахский ли это район, Карабудахкентский, Каякентский ли - мы должны сделать так, чтобы население их приветствовало.

Г.Ш.: И не только местные органы власти войдут в капитал курортов?

М.М.: Конечно. Глава муниципального образования сегодня один, завтра другой. Будем принимать специальные, начиная от Госдумы, федеральные законы, поправим свое законодательство. Муниципальные образования примут необходимые решения.

РБ.: А земляки в туризм вложатся?

М.М.: Уже есть определенные договорённости с нашими земляками, которые будут инвестировать в эти проекты. Тот же Керимов будет участвовать в развитии прибрежной части.

Мы с ним планируем строить дальше Каспийска практически новый город-спутник, который будет ориентирован на туристов. Это будет финансовый, культурный, туристический центр Дагестана. Возможно даже административный...

И, конечно, это будет самый современный город. Будут отели и курортные зоны.  К этой работе подключены ведущие иностранные – австрийские, британские – специалисты. Сейчас идет проектирование. В течение года проект будет готов. По горнолыжной части также у нас есть договоренности с другими нашими известными бизнесменами – это братья Магомедовы, Зиявудин и Магомед, которые тоже изъявляют желание. Есть ребята, строители, которые достаточно активно работают на севере, в Красноярском крае, это братья Аббасовы. Они тоже хотят реализовывать проекты в Дагестане.

Р.Б.: А чем их завлечь? Какие выгоды?

М.М.: На территории этих курортов будет создан специальный режим свободной экономической зоны. А для поддержки других инвестиционных проектов, мы сформировали свое, региональное законодательство. Там предусмотрены хорошие преференции, плюс те формы государственной поддержки, которые есть для всего СКФО: гарантии государства на 70%, субсидирование процентной ставки, помощь инвесторам в рамках "Корпорации развития Северного Кавказа".

Часто я слышу в прессе, что вот, Кавказ незаслуженно финансируется, много денег туда уходит. Это абсолютная неправда.

Мы готовы отказаться от дотаций, но надо дать нам возможности, такое законодательство, чтобы у нас было льготное налоговое обложение, чтобы режим свободной экономической зоны действовал в республике. Мы тогда сможем начать реализовывать инвестиционные проекты. Если это не считаете целесообразным, тогда не нужны эти вредные разговоры о том, что республика чересчур сильно дотируется.

Дагестан – самая крупная республика, здесь самое быстро растущее население, каждый год рождается 35-40 тыс детей, соответственно в трудоспособный возраст вступает почти такое же количество молодых дагестанцев. Мы не успеваем обеспечивать свои социальные обязательства. Когда нам Минфин или другие структуры ограничивают рост строительства школ, больниц – это неправильно. Нельзя одинаковые подходы применять и в отношении демографически бурно растущих регионов и, скажем, к тем регионам, где имеет место отрицательный естественный прирост населения.

Г.Ш.: Если будет больше туристов приезжать, как можно обеспечить их безопасность? Они ведь будут разъезжаться по всей республике...

М.М.: Обеспечить безопасность - это не означает, что за каждым туристом нужно приставить охрану. Даже серьезно об этом говорить нельзя, потому что это не безопасность на самом деле. На самом деле, безопасность – когда нет условий для угрозы жизни. Это означает, что в целом должна быть обстановка стабилизирована в республике, в регионе.

"Дотационные регионы не имеют права покупать себе дорогие автомобили"

Г.Ш.: Республике нужны деньги, но вопрос в том, как они расходуются. Если эти деньги не будут расходоваться должным образом, доверия населения не будет. В Дагестане прежде вскрывались факты коррупции. У вас была инициатива, связанная со службой собственной безопасности, с тем, чтобы больше контролировать чиновников изнутри, следить не только за их декларациями, но и расходами. Как собираетесь бороться с коррупцией?

М.М.: Коррупция – один из сдерживающих факторов развития республики. К сожалению, этой болезнью заражена вся наша страна. Большинство чиновников на территории Дагестана – это федеральные служащие. И самые коррупционные структуры – именно они. Налоговые, наркоконтрольные, таможенные, всякого рода регистрационно-кадастровые, разрешительно-запретительные структуры. Они контактируют с населением. Конечно, и в системе здравоохранения, и в системе образования, и в системе правоохранительных структур, к сожалению, коррупция тоже есть.

Повторяю: за все время моего руководства республикой я ни одного человека ни за какие деньги на работу не поставил и ставить не собираюсь – это мой железный принцип. Я не брал и никогда не собираюсь брать взяток. Но этого мало, надо, чтоб так же, скажем, действовали все остальные. У меня есть другие возможности обеспечить свою жизнь, достаток. Я считаю, что человек должен быть обеспеченным.
С коррупцией надо последовательно, системно бороться... И определенные шаги в этом направлении мы делаем. Это, например, создание специального контролирующего финансового органа. Он есть у нас сегодня. Он находится при Минфине, я просто хочу его перевести в нашу администрацию, чтобы контроль был более объективным… Ну, нельзя, чтобы Минфин и составлял бюджет, и распределял деньги, и сам же проверял.

Г.Ш.: Когда это случится?

М.М.: Это требует изменений в законе, бюджетном кодексе. Думаю, что мы это сделаем до конца года.

Г.Ш.: Эта служба сможет реально контролировать расходы? Ведь это не так сложно, когда доступна зарплата чиновника, его декларация. И вот стоят у него особняки, он ездит на каких-то автомобилях...

М.М.: Поэтому мы и думаем, что такая служба нужна. Но и законодательные изменения для этого нужны. Вот сейчас Президент страны об этом сказал – можно даже, в принципе, увольнять на основании утраты доверия...

Г.Ш.: По подозрению будете увольнять?

М.М.: Да. Будем применять эту формулировку... Но для этого надо иметь хотя бы какие-то веские основания. Потому что увольнять на основе наговора тоже нельзя.

Я очень рассчитываю в этом вопросе на общественный контроль: даже в тех решениях, которые принимались по этим машинам ⁷, и так далее. Я внимательно слежу за прессой: когда они публикуют такого рода факты, считаю, нужно на это реагировать.

Районы, которые на 90-95% дотационные, не имеют право себе покупать автомобили за 2-3 млн. рублей.

Р.Б.: Audi хотели купить себе? Высказывалось предположение, что это лично, чтобы возить министра финансов Дагестана.

М.М.: Audi? Нет, они ее реально не покупали. У них было тренировочное размещение ⁸.

Г.Ш.: Министр получил внушение, он в строю или болеет?

М.М.: Да нет. Работает.

Р.Б.: Ваши чиновники говорят, что им нужны бронированные машины, а это дорого. У вас ведь, бывает, убивают госслужащих...

М.М.: Да, о безопасности надо беспокоиться – ситуация такая. Но, тем не менее, это надо делать соразмерно со своим бюджетом. Это ⁹ не нарушение в прямом смысле этого слова. 131-й закон о местном самоуправлении позволяет это делать. Но есть вопросы этики, целесообразности, эффективности расходуемых средств.

"Аэропорт не будем продавать, но нужен частный инвестор"

Г.Ш.: 17 февраля аукцион по продаже стопроцентного госпакета ОАО "Авиалинии Дагестана" не состоялся ввиду отсутствия заявок. Как-то странно, что нет желающих: международный аэропорт, большой потенциал у него, море рядом...

М.М.: Может быть, цена была завышенная – около 800 млн рублей. Эта оценка была не очень корректной. Это вопрос не ко мне. Наверное, дорого показалось тем, кто потенциально имел интерес. А интерес был у 2-3 структур.

Поэтому сейчас выбран наиболее правильный путь, решение со дня на день должно быть принято. Аэропорт будет передан в собственность республики, мы его не будем продавать. Мы хотим, чтоб потенциальный инвестор начал вкладывать, и мы создадим совместное с ним предприятие.

Р.Б.: Вы с кем-нибудь ведете разговор?

М.М.: С "Нафта Москвой" ¹⁰ мы ведем переговоры.

Г.Ш.: Как вы оцениваете состояние местного парка самолетов? Можно ли его продолжать и дальше эксплуатировать? Уже произошла трагическая история с крушением, гибелью людей... ¹¹.

М.М.: Нет, конечно, в таком виде продолжать эксплуатировать нельзя. Многие наши граждане, пассажиры жалуются на качество обслуживания, на состояние техники. Может быть, это не столько вина тех, кто в этих процессах задействован, "Авиалинии Дагестана" все же государственное предприятие: у него свои бюджетные возможности.

Поэтому я считаю, что изменение формы собственности, передача компании в частные руки, позволит совсем по-другому в нее вкладывать.

"Абсолютно недопустимо, когда бросают бананами в нашего игрока!"

Р.Б.: Мы знаем, что вы - футбольный болельщик. К "Анжи" сейчас по разным поводам особое внимание в стране...

М.М.: "Анжи" - это общая любовь нашей республики. Это не просто футбольная команда - это целое социальное явление.

Сейчас другая, новая история "Анжи". Я очень рад, что мне удалось убедить Сулеймана (Керимова), чтобы он взял эту команду. Я сам участвовал в этих переговорах, потому что содержание футбольного клуба в российской премьер-лиге — большая финансовая нагрузка. Я понимал, что для республики это тяжелая ноша. Какое-то существование можно было обеспечить, но тогда не было бы прогресса, - а я хочу, чтобы у нас была мощная команда, которая будет добиваться побед, радовать людей, а для этого нужны уже совершенно другие финансовые условия. Такие возможности есть у Сулеймана, и он очень активно, с энтузиазмом, взялся за это дело. Мы постоянно по этому поводу с ним консультируемся, ведем переговоры, и, думаю, что взятый темп по формированию новой команды, её инфраструктуры и, вообще развитию футбола в нашей республике — наша общая заинтересованность.

Сейчас только можно собрать всех "звезд", добиваться больших результатов, платить большие деньги, а далее нужно, чтобы был постоянный приток в команду своих воспитанников, местных футболистов.

Р.Б.: Вы, наверное, знаете, что в российской фанатской среде зреет такое настроение, оно даже выразилось в акциях бойкота, что, дескать, государство и бизнес из каких-то нефутбольных целей поддерживает деньгами и какими-то имиджевыми действиями кавказские команды. По-вашему, есть в этих колоссальных вложениях, которые Керимов делает в "Анжи", а Чечня – в "Терек", имиджевая задача: показать Кавказ мирным и спортивным?

М.М.: Эти рассуждения неправильные и ненужные, они глубоко ошибочны. Во-первых, - чтобы не было обвинений - мы не тратим на это государственных денег. Честно говоря, не знаю, как финансируется "Терек" - из бюджета или из других источников. Не уверен, что и там не все из бюджета. Но наш проект – сугубо частный.

Это личное дело человека, как тратить он тратит свои средства. А что, будет лучше, если он будет их тратить на английскую команду, на "Челси", или на итальянскую "Рому"?! Этот человек тратит деньги на нашу, дагестанскую команду, а не на какую-то иностранную. Осуждать надо тех, кто в Америке баскетбольную команду содержит...

А имиджевая составляющая должна быть положительной. Разве плохо, если мы можем реализовать в не самом спокойном регионе такой проект? Через такие проекты и меняется отношение людей к республике.

Разве кто-то может поставить под сомнение, что Дагестан — спортивная республика? Наоборот, мне кажется странным, когда развивается футбол в сибирских городах. Ну, нет там для этого условий. Там хоккей надо развивать, лыжи. А футбол — это Дагестан, Краснодарский край, другие республики Северного Кавказа.

А почему никто не возмущается, когда на стадионах некоторые болельщики выкрикивают антикавказские лозунги? Это абсолютно недопустимо! И когда бросают бананами в нашего игрока!

Р.Б.: Стадион "Динамо", домашняя арена "Анжи", будет реконструироваться? Может быть, даже, с видом на чемпионат мира 2018 года?

М.М.: Сейчас идет реконструкция "Динамо" - там будет новый газон, новое освещение, новые антивандальные кресла и так далее.

У нас есть, естественно, основной проект по строительству другой главной арены, мы его реализуем вместе с Керимовым, и это будет уже большая современная арена, - больше, чем на 40 тыс. мест. Поскольку Россия принимает в 2018 году чемпионат мира, мы очень хотели бы, чтобы одна из групп, или какие-то игры, прошли бы у нас. Для этого нужен соответствующий стадион, инфраструктура, отели и т.д. Думаю, что к этому сроку мы, безусловно, все это построим.

Г.Ш.: Проведение юношеских Олимпийских игр 2018 года в Махачкале возможно?

М.М.: На Петербургском форуме ¹² мы были в составе делегации, когда президент России встречался с президентом МОК, потом отдельно разговаривали с Жаком Рогге - Ахмед Билалов, я, вице-премьеры Жуков и Козак. Мы заявили о своем желании подать заявку. Рогге сказал, что благодарен за то, что мы хотим сделать заявку, и с интересом это воспринял.

"Границу мы считаем условной"

Р.Б.: Ратифицируется договор о сухопутной границе России и Азербайджана. В дагестанском обществе есть известная озабоченность условиями заключения этого договора и его результатом. Люди считают, что Дагестан в чем-то теряет – земля, контроль за рекой Самур. Есть ли реальная почва для такой озабоченности или эту тему нужно закрыть навсегда?

М.М.: Договор заключен, и делимитация границы произошла, сейчас идет демаркация, определена линия водораздела. В результате этого Дагестан не то, что ничего не потерял, а приобрел гораздо больше.

Г.Ш.: Что конкретно приобрел?

М.М.: Во–первых, граница шла по нашему берегу. По вопросу, где она была в советское время, не ко мне претензии. Сейчас она будет по середине реки. Мы вышли дальше, туда, где была буферная зона. Теперь это будет наша зона - российская и дагестанская.

Г.Ш.: Но вода уходит в Азербайджан?

М.М.: Раздел воды происходит как бы на три части. Треть - это экологический пропуск, он идет на нашу сторону. Треть нам, треть - азербайджанской стороне. До этого мы получали гораздо меньше. Мы приобрели гораздо больше воды. Исток регулируем мы.

Г.Ш.: Вентиль у кого?

М.М.: Гидроузел будет эксплуатироваться совместно. Вентиль тоже совместный. Сейчас мы стали больше воды получать, чем было это до этого соглашения. Россия, Дагестан выиграли от этого договора. И у нас традиционные дружеские отношения с Азербайджанской Республикой.

Еще одна проблема, которая возникла с распадом Советского Союза и возникновением независимых государств – проблема разделенных народов. Не на российской территории оказались наши земляки: лезгины, аварцы, цахуры, рутульцы. Эти люди жили когда-то в составе одной большой страны - Советского Союза, но в разных союзных республиках: часть на территории РФ, часть в Азербайджане. Теперь это проблема. Мы мониторим ситуацию. Мы хотим, чтобы этнические дагестанцы, наши земляки, которые являются гражданами и жителями Азербайджана, были достойно представлены там в органах власти, в бизнесе, в общественной жизни. У нас с Республикой Азербайджан действительно добрососедские, дружеские отношения. Границу мы считаем условной. Конечно, это государственная граница, но через наши сердца она не прошла.

"Выходцу с Кавказа труднее сделать государственную карьеру"

Р.Б.: Вы вернулись с Петербургского форума, там президент провозгласил начало децентрализации управления страной. Вас спрашиваю, как руководителя одного из регионов: в чем, в каких вопросах вам, может быть, мешает излишняя зависимость от Москвы? И вообще, возможна ли  известная децентрализация управления при системе назначаемости губернаторов?

М.М.: Думаю, что структура вертикали власти требует дальнейшего усовершенствования. Я не говорю, что у меня недостаточно полномочий, - у меня не хватает, может быть, возможностей финансовых, для того, чтобы размотать этот  клубок проблем, которые есть в экономике и социальной сфере Дагестана. Конечно, необходимо, чтобы вопросы функционирования федеральных структур в регионе были более четко скоординированы.

Кадровая политика не всегда ведется правильно, я не всегда согласен с теми назначениями, которые делают федеральные органы.

Г.Ш.: Например, речь о правоохранительных органах?

М.М.: Есть удачные примеры, есть неудачные. Есть решения, которые не учитывают совершенно нашей специфики, - ни национальной, ни профессиональной. Это неправильно. Если есть руководитель, - я или кто другой, определенный, - надо обязательно с ним координировать эти действия, надо работать единой командой.

Не хочу приводить конкретные примеры, - кому-то понравится, кому-то нет. Но есть эти случаи, которые вызывают вопросы...

Тут важен и элемент доверия! Люди должны видеть, что нам доверяют. А если не выдвигают местных специалистов, местные кадры, это иногда воспринимается как недоверие. Не обязательно, чтобы специальные структуры возглавляли люди из других регионов, у нас много профессионалов, много талантливых людей, много патриотов, преданных своей родине.

Г.Ш.: Есть впечатление, что продвижение нацкадров с Кавказа блокируется? Неформально, негласно?

Да, есть такое мнение, что выходцу с Северного Кавказа, например, из Дагестана, труднее сделать карьеру, даже государственную.

25 июня 2011 года

Примечания:

1. Операция в Кизлярском районе проходила 20-23 июня - прим. "Газета.Ru".
2. Предположительно боевикам удалось вырваться из кольца окружения - прим. "Газета.Ru".
3. Виталий Раздобудько подозревается в причастности к организации серии терактов, предположительно подорвал себя во время террористической акции в дагестанском Губдене в феврале этого года - прим. "Газета.Ru".
4. гражданская жена Раздобудько – прим. "Газета.Ru"
5. Один человек
6. В рамках компании "Курорты Северного Кавказа".
7. Весной российскую блогосферу всколыхнули сообщения о госзаказе на закупку автомобиля представительского класса стоимостью 8,5 млн рублей для Минфина Дагестана. После огласки ведомство отказалось покупать дорогостоящую – прим. "Газета.Ru"
8. заявки на закупку авто. – прим. "Газета.Ru".
9. Дорогостоящие госзакупки
10. Финансово-промышленная группа, контролируемая Керимовым - прим. "Газета.Ru".
11. 4 декабря 2010 года самолет Ту-154 "Авиалиний Дагестана" во время аварийной посадки в московском аэропорту "Домодедово" выкатился за пределы взлетной полосы и развалился на три части. Погибли два пассажира, получили травмы около 80 – прим. "Газета.Ru".
12. Состоявшийся 16-18 июня 2011 года XV Международный экономический форум. - прим. "Газета.Ru".