На симпозиуме в Москве ученые обсудили роль "теории заговора" в политической жизни Кавказа

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В ходе прошедшего в Москве научного симпозиума этнографы, историки и политологи обсудили различные аспекты "теории заговора" на примере выборов в Южной Осетии и предлагаемых путей решения "черкесского вопроса".

19-й ежегодный симпозиум "Пути России: новые языки социального описания" прошел в Московской высшей школе социальных и экономических наук 23 марта. В рамках мероприятия работала секция "Язык теории заговора и этнополитические процессы на Кавказе".

Выборы в Южной Осетии в рамках "теории заговора"

Как отметил в своем докладе старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Михаил Рощин, с точки зрения "теории заговора",  Южная Осетия - "очень интересный регион".

"Дело в том, что это очень маленький край и по территории, и по численности населения - около 50 тысяч человек. И это примерно в два раза меньше, чем по данным последней советской переписи. То есть перипетии последних двадцати лет тяжелой истории наложили серьезный отпечаток на регион", - сказал он.

Михаил Рощин предложил рассмотреть с точки зрения "теории заговора"  "последние события, связанные с процессом незаконченных выборов президента Южной Осетии".

"Здесь возникает множество вопросов. Понятно, что с грузинской точки зрения, заговор, конечно же, плелся из Москвы, с тем чтобы, так сказать, в конечном счете, из-за Москвы этот регион был для Грузии потерян. Но нужно отметить, что сами грузины сделали очень даже немало для того, чтобы потерять своих бывших соотечественников, вытолкнуть Южную Осетию из Грузии. Это другая сторона медали", - отметил он.

Что касается непосредственно выборов президента Южной Осетии, то здесь, по словам Михаила Рощина, действует как бы уже другая "теория заговора", которая связана с судьбой одного из кандидатов, в общем-то, выигравшего выборы, с Аллой Джиоевой, которая так и не смогла вступить в должность.

"Эта теория выглядит так, будто продиктована российской стороной, но родилась она, скорее всего, в самой Южной Осетии. Аллу Джиоеву в этом смысле отождествляют с неким символом маленькой оранжевой революции. В регионе, где около 50 тысяч человек, из порядка 30 тысяч избирателей 14828 проголосовали за Джиоеву. На самом деле, все упиралось в то, что предыдущий президент Южной Осетии Эдуард Кокойты не очень-то хотел уходить в отставку, а его скорее вынудили это сделать. Эта ситуация была на самом деле не уникальна. Его предшественник, Людвиг Чибиров, тоже не хотел уходить. Просто Кокойты оказался более силен в своем желании стать президентом", - напомнил Михаил Рощин.

"Миф относительно символа оранжевой революции, созданный в отношении Джиоевой, был создан в значительной степени не хотевшим уходить в отставку президентом", - добавил эксперт.

На этом фоне, по словам Рощина, в рамках скорее не заговора, а каких-то мелких интриг, появился Анатолий Бибилов, который возглавлял министерство МЧС этой крошечной республики.

Анатолий Бибилов, напомнил Рощин, набрал 10 462 голоса. "Надо признать, что превосходство в более чем четыре тысячи голосов, по масштабам Южной Осетии, это достаточно большая цифра", - сказал Михаил Рощин.

После этого, как отметил Рощин, история с заговором продолжилась: туда были посланы люди из администрации президента России, которые должны были урегулировать ситуацию на месте.

"Они вели закулисные переговоры с Джиоевой и Кокойты. В конечном счете, Джиоева подписала соглашение по преодолению кризиса, но она собиралась и дальше участвовать в выборах. При этом она добивалась, чтобы ушел в отставку прокурор Южной Осетии Таймураз Хугаев и одновременно - председатель Верховного суда республики Ацамаз Биченов», - напомнил Рощин.

Как отмечает докладчик, Кокойты в определенной мере продолжал контролировать ситуацию в республике, хотя формально он уже и был в отставке. "Поэтому, штаб Джиоевой продолжал работать, и она 10 февраля собиралась вступить в должность. Но 9 февраля ОМОН ворвался в ее штаб . Судя по всему, Джиоевой действительно досталось, так как ее доставили в больницу. То ли это был действительно инсульт, то ли гипертонический кризис, но она фактически оставалась в больнице, под домашним арестом (до 24 марта. – Прим. "Кавказский узел")", - сказал Рощин.

"Сейчас на этом фоне в регионе проходят новые выборы. Разные кандидаты делают заявления, обвиняя друг друга в том, что их поддерживает Эдуард Кокойты. То есть это главный такой источник "теории заговора" в Южной Осетии", - отметил эксперт.

Тут, по его словам, есть еще один момент, которого не было в выборах, где участвовала Алла Джиоева: теперь каждый, кандидат должен пройти экзамен по знанию литературного родного языка, и сдача этого экзамена является своего рода барьером.

Еще один момент, на который обратил внимание докладчик, говоря о "теории заговора", это церковь.

"Все приходы, что действуют на территории Южной Осетии, появились в постсоветский период. Единственным молитвенным учреждением, действовавшим на территории республики в советские времена, была Цхинвальская синагога. Другого учреждения не было. Но сейчас ее занимают "пятидесятники". Вся иудейская община, довольно крупная, судя по всему, уже давно практически целиком выехала из Южной Осетии. А вот православные приходы, которые сейчас есть, появились в постсоветский период. И сейчас идет довольно жесткий разговор о том, что эта территория является канонической территорией грузинской православной церкви. И здесь очень много споров", - констатировал Рощин.

Геополитические фобии в "черкесском вопросе"

С докладом о "черкесском вопросе" на симпозиуме выступил исследователь центра гуманитарных исследований  Российской академии народного хозяйства и госслужбы Джамал Рахаев. Его доклад "Черкесский вопрос" в России в конце ХХ – начале XXI столетия: историческая память и геополитические фобии" вызвал широкую дискуссию среди слушателей.

"Приближающаяся Олимпиада в краснодарском городе Сочи перенесла "черкесский вопрос" в фокус международного сообщества", - озвучил одну из основных проблем доклада Джамал Рахаев. По его словам, это породило мнение, будто "черкесский вопрос" является своего рода "незаконнорожденным детищем" грузинских властей, американских и израильских спецслужб, сконструированным по случаю.

Но автор доклада отметил, что это суждение является всего лишь мифом, страхом, в рамках все той же "теории заговора". Доклад исследователя, собственно и был призван развеять этот миф.

По данным автора доклада, современную интерпретацию "черкесский вопрос" получил почти как четверть века назад. "22 года назад, с наступлением эпохи "перестройки" в СССР, совпавшей с началом демократических перемен в Турции, 21 октября 1989 года в Анкаре открылся фестиваль "Неделя Северокавказской культуры", организованный турецким кавказским сообществом Турции. В мероприятии приняли участие многочисленные делегации черкесских общин и разных регионов самой Турции, а также Сирии, Иордании, Египта и США. Но, что самое важное – из СССР", - напомнил докладчик.

Джамал Рахаев отметил, что "в советской историографии эта тема была закрыта и не обсуждалась, еще не закончилась холодная война и не пал еще "железный занавес", никто толком не знал, как закончится это мероприятие, а второго шанса обменяться мнениями могло и не быть".

"Основными вопросами, которые обсуждались на этом мероприятии, были вопросы об истории Черкессии (прежде всего это период Кавказской войны). Черкесский язык (в силу определенных причин, черкесский язык практиковался только на селе, но в результате урбанизации черкесской молодежи и отсутствии школ, с преподаванием на нем, рисковал быть утерянным навсегда), а также самый важный для черкесов вопрос – вопрос репатриации", - говорилось в докладе.

Вопрос репатриации, по словам докладчика, никогда не сходил с повестки дня, еще с середины XIX века, однако Российская империя и ее приемник СССР блокировали все начинания в этом вопросе.

"Собственно эти три пункта, связанных с "черкесским вопросом", являются самыми важными, остальное же все имеет свои региональные особенности", - заключил Джамал Рахаев.

Участвовавший в обсуждении исследователь центра гуманитарных исследований  Российской академии народного хозяйства и госслужбы Владимир Хутарев-Гарнишевский выразил озабоченность тем, что решение "черкесского вопроса" рискует спровоцировать в общественной среде вопросы о репатриации миллионов других россиян, в свое время покинувших страну вольно или невольно.

Также участники дискуссии высказали мнение, что массовое возвращение черкесов на родину может вызвать определенные негативные процессы в самом регионе.

Но руководитель секции, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН Виктор Шнирельман отметил, что даже при появившейся возможности вернуться на историческую родину, черкесы, проживающие в разных странах мира, "вряд ли, сломя голову, побегут в Северокавказский регион, в общем-то, считающийся неблагополучным".

Научный сотрудник Государственного музея истории религии Леонид Ланда подчеркнул, что не все уехавшие за границу кавказцы, которых принято исторически приписывать к черкесам, собственно являются ими и готовы будут себя именно так идентифицировать.

Ранее "Кавказский узел" также сообщал, что 20 января в Москве прошел "круглый стол" "Северный Кавказ в контексте федерализма". Экономисты, политологи и представители регионов обсудили причины и следствия основных конфликтов в северокавказских регионах.