Адвокаты указали на недоказанность вины подсудимых по делу о смерти Батырева

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Суд сегодня огласит приговор по делу о смерти осужденного Дмитрия Батырева и избиении заключенных в ИК-1 Калмыкии. Все подсудимые настаивают на своей невиновности, а их защита указала суду на слабую доказательную базу. Адвокат потерпевших считает, что вина подсудимых полностью доказана. На скамье подсудимых оказались не все причастные к смерти Батырева, полагает главред местной газеты Валерий Бадмаев.

Как информировал "Кавказский узел", Элистинский городской суд с февраля рассматривает дело, связанное с эпизодом о применении физической силы и спецсредств в отношении заключенных в ИК-1 в сентябре 2012 года и с эпизодом о смерти заключенного Дмитрия Батырева 20 ноября 2015 года, которому, по версии обвинения, нанесли не менее 60 ударов резиновой дубинкой. В деле семь подсудимых, из них один обвинен по обоим эпизодам, двое - только по делу об избиении заключенных в 2012 году, четверо - только по делу о смерти Батырева. 22 июня в ходе прений прокурор попросил суд приговорить дежурного помощника начальника колонии (ДПНК), которого защита считает невменяемым, к 16 годам колонии строгого режима. Для остальных подсудимых гособвинитель запросил сроки от пяти до 14,5 года лишения свободы.

Журналист: система отдала тех, кого нельзя было не отдать

Процесс по делу Батырева не вызвал интереса у республиканских СМИ. Лишь на одном из судебных заседаний побывали журналисты местного телеканала, однако судья не разрешил им проводить видеосъемку, передает корреспондент "Кавказского узла", присутствовавший на процессе.

Отсутствие интереса прессы к судебному разбирательству отражает общие для страны и республики тенденции, когда СМИ стараются промолчать о процессе над сотрудниками правоохранительных органов, "если нет указания сверху", считает главный редактор оппозиционной газеты "Современная Калмыкия" Валерий Бадмаев, регулярно посещавший заседания.

Он отметил, что не удивится любому приговору суда.

"Я убежден, что и следствие велось "по звонкам", и приговор будет выноситься так же. Система отдала тех, кого нельзя было не отдать из-за резонанса на федеральном уровне. Но, судя по всему, реальных виновников было больше. Насколько мне известно, родственники Батырева и их адвокат настроены подать заявления против еще нескольких сотрудников, которые, по их мнению, лжесвидетельствовали или могли быть причастны к смерти Батырева. Это правильно. Если бы следствие сразу привлекло всех, картина была бы более полной", - заявил 11 июля Бадмаев корреспонденту "Кавказскому узлу".

В свою очередь сестра Батырева Надежда Санджиева сказала "Кавказскому узлу", что пока еще не обсуждала со своим адвокатом вопрос, сколько человек они будут пытаться привлечь к уголовной ответственности после завершения процесса.

В частности, она не смогла ответить, станут ли родственники подавать заявление в отношении бывшего сотрудника УФСИН Сафаралиева, на которого в ходе прений подсудимый оперативный сотрудник ИК-1 указал как на возможного заказчика.

"Следствие уже рассматривало эту версию и не нашло улик. Станем ли мы что-то предпринимать в связи с заявлениями подсудимого, пока не знаю. Мы еще не обсуждали этот вопрос с адвокатом. Полный список тех, кого мы будем пытаться привлечь к уголовной ответственности, мы определим после приговора", - заявила Санджиева.

Она также сообщила, что получила ответ из УФСИН по Калмыкии на ее просьбу уволить сотрудницу ИК-1 Эльзу Макалзурову, выступавшую в суде в качестве свидетеля.

"УФСИН по Калмыкии не нашло оснований для ее увольнения и даже привлечения к дисциплинарной ответственности. Мотивировали они свое решение тем, что ДПНК был задержан 23 ноября 2015 года, а смс-сообщения, где Макалзурова обещала ему всяческую поддержку, были отправлены 21 ноября. По мнению руководства калмыцкого УФСИН, ее показания, возможно, не являются ключевым доказательством в обеспечении какого-либо алиби ДПНК", - процитировала Санджиева ответ ведомства.

Между тем адвокат оперативного сотрудника Владимир Редькин также сказал, что пока не готов ответить на вопрос, будет ли защита настаивать на проверке причастности бывшего сотрудника УФСИН Сафаралиева к смерти Батырева.

"Мой подзащитный на этапе следствия сообщал о близком знакомстве Сафаралиева и ДПНК. Однако Сафаралиева привлекли только в качестве свидетеля. Если приговор нас не устроит, мы, конечно, будем дальше доказывать невиновность моего подзащитного. Но конкретные решения будем принимать уже после приговора", - заявил Редькин "Кавказскому узлу".

Адвокат потерпевших: подсудимые сами себя изобличили

В ходе прений сторон 22 июня после прокурора выступил адвокат потерпевших Сергей Бургустинов. Он передал суду заявление Надежды Санджиевой о том, что она отказывается от исковых требований к обвиняемым о возмещении морального вреда.

Как пояснила Санджиева, ранее она полагала, что иск станет дополнительным подтверждением виновности подсудимых. "Сейчас я понимаю, что не хочу позволить подсудимым допустить даже мысли, что они искупают таким образом вину", - отметила она.

В свою очередь адвокат Бургустинов признался, что он несколько шокирован запрошенными прокурором сроками, но считает, что гособвинитель поступил в строгом соответствии с нормами уголовного закона.

"Преступление имело большой общественный резонанс не только у нас в республике, но и в стране. Были сюжеты на федеральных телеканалах, в печати. Так что государственный обвинитель в части наказания поступил законно и обоснованно, в рамках санкций статей, которые предусмотрены за совершение указанных преступлений", - сказал Бургустинов.

После этого он вкратце перечислил основные, на его взгляд, доказательства.

Участники процесса, исследуя видеозаписи из следственного изолятора, сказал адвокат, вместе с конвоиром Манджиевым заглянули в рот Батырева. "Лезвия во рту у него не было. Это подтверждается и показаниями ряда свидетелей", - отметил представитель потерпевших.

Он полагает, что заслуживают доверия показания ДПНК, который "решил заговорить 8 декабря 2015 года" после того, как "24 ноября 2015 года оперативник и младший инспектор, посоветовавшись с адвокатом", стали утверждать, что "Батырева избивал дежурный помощник".

"Итак, показания подсудимых, которые изобличили сами себя и друг друга, в сочетании с показаниями свидетелей и вещественными доказательствами объективно подтверждают заключение экспертов о причине смерти. Считаю, что мера наказания соответствует тяжести совершенных преступлений, требованиям Уголовного кодекса и является законной и обоснованной", - заключил адвокат.

Надежда Санджиева поддержала мнение прокурора и слова защитника Бургустинова. Она добавила, что из хода следствия и судебного разбирательства стало понятно, что изначально преступным намерением подсудимых было сломить осужденного насильственным путем.

"В суде приведены доказательства, что Дима агрессии не проявлял, не препятствовал полному досмотру, в том числе и ротовой полости. Это подтверждают исключительно все свидетели и сами подсудимые. Единственным противоправным действием, которое послужило поводом для применения наручников, стал отказ представиться. Хотя допрошенные в суде сотрудники пояснили, что это не является основанием для применения спецсредств", - отметила Санджиева.

По ее словам, о преднамеренном сговоре между подсудимыми говорят видеозаписи из досмотровой комнаты, на которых видно, "как камеру поднимают и опускают с целью сокрыть следы преступления". Сестра Батырева также обратила внимание на действия врача, "который в медицинском акте указал не соответствующее действительности время и меньшее количество повреждений".

"Считаю, что подобные преступления должны рассматриваться судом в более строгом формате, и мера наказания должна быть соответствующая. Люди... являлись сотрудниками колонии, на них лежала ответственность за сохранение жизни заключенного, соблюдение правопорядка. Кроме того, степень суровости наказания за такие преступления также должна исходить из того, каким образом человек был убит. Моего брата сотрудники били несколько часов подряд – руками, ногами, резиновой дубинкой, наступали ему на голову. Считаю, что такие действия должны расцениваться как пытка", - подытожила Санджиева.

Защита врача: показания подсудимых "одинаково подтверждаются и одинаково опровергаются"

Далее судья предоставил слово двум подсудимым по эпизоду о применении физической силы и спецсредств в отношении заключенных в ИК-1 в сентябре 2012 года и их защитникам. Они в очередной раз подтвердили, что полностью признают вину, раскаиваются в содеянном и попросили "назначить наказание, не связанное с лишением свободы".

Первыми из защитников подсудимых по эпизоду о смерти Батырева выступили адвокаты врача колонии Басан Сергеев и Артур Мухлаев. Сам подсудимый отказался участвовать в прениях.

Адвокат Басан Сергеев подверг критике качество предварительного следствия, которое, на его взгляд, "оказалось вообще низким". "Возможно, распиаренность дела сыграло злую шутку со следствием, и оно решило не устранять неустранимые сомнения", - предположил он.

Вначале Сергеев указал на допущенные, по его мнению, процессуальные нарушения. В частности, по его словам, не было понятых, когда изымались диски с исследованными в ходе судебного заседания видеозаписями. Кроме того, отметил адвокат, во время осмотра места происшествия не была произведена фотофиксация.

"Протокол, составленный с нарушениями УПК, является недопустимым доказательством. Вследствие недопустимости этого протокола... исключению из дела подлежат все видеозаписи камер наблюдения. На них нельзя ссылаться. Таким образом, дело нами может рассматриваться только на основании свидетельских показаний", - заявил Сергеев.

Далее он перешел к нарушениям, которые, как считает адвокат, имеются в обвинительном заключении.

"Дело должно рассматриваться исключительно в рамках обвинения. Мой подзащитный обвиняется в пособничестве в превышении должностных полномочий. Соответствующие преступные действия были совершены с 11.00 до 13.20. Пособничать можно было только в этот период. А врача колонии обвиняют в том, что он пособничал с 13.20 до 13.40 – когда видел, что Батырев падал, терял сознание. Затем с 14.00 до 14.30, когда потерпевшего в тяжелом состоянии доставили в кабинет оперативного сотрудника. Потом с 16.00 до 22.00, когда помогал ДПНК, оперативнику и младшему инспектору сфальсифицировать документы. Повторюсь: преступление в 13.20 было окончено. Поэтому весь текст обвинения не состоятелен", - полагает защитник.

Оценивая исследованные в суде доказательства, Сергеев отметил, что "перед судом стоит неразрешимая задача".

"Суд не может вырывать кусками сведения из показаний и компоновать из них картину. За основу берутся показания в целом. Нельзя сказать: в этой части кто-то говорит правду, а в этой – нет. Если суд берет за основу показания ДПНК, тогда виноваты все остальные. Если считает объективными показания оперативника, то виновными получаются все, кроме него. Если версию младшего инспектора, то тогда он подлежит оправданию, а остальные – осуждению. Так чьи показания правдивы? – обратился к суду защитник. – Все они одинаково подтверждаются и одинаково опровергаются".

Показания свидетелей Сильвянис и Макалзуровой, по его мнению, никакого содержательного значения не имеют, поскольку они не говорили о том, что Батыреву наносились удары кем-то из подсудимых.

"Даже если признать, что они действительно слышали звуки избиения человека, а не какие-то другие, то кто именно бил? ДПНК, оперативник, младший инспектор, может быть, конвоиры? Двое из них или трое, кто-то один или никто? Мы не знаем", - отметил Сергеев.

Он также подверг критике обвинение его подзащитного в халатности.

"Халатность – действие по неосторожности, без прямого умысла. Для врачей есть специализированный состав – неоказание помощи. Разница в том, что в первом случае врач оказывает помощь, но ошибается, что приводит к каким-то опасным последствиям. Но если человек не делает ничего, как вменяется моему подзащитному, это не халатность. По идее, обвинение должно быть предъявлено по статье 124 УК РФ", - пояснил адвокат.

Он предположил, что под халатностью обвинение понимает неправильную диагностику.

"Я утверждаю, что мой подзащитный просто не мог определить внутренние повреждения у Батырева. Он видел только синяки и ссадины. Обязан ли он был оказывать помощь? На этот вопрос могут ответить только специалисты. Соответствующего заключения экспертной комиссии в деле нет. Мы имеем лишь мнение следствия, не основанное на специальных познаниях. И даже если бы эксперты указали, что врач должен был сделать то и то, но не сделал, мы опять выходим на 124 статью (УК РФ)", - уверен защитник.

Второй адвокат врача колонии Артур Мухлаев начал свое выступление с соболезнований близким и напоминания, что позиция его подзащитного "все это время оставалась неизменной – вину он не признает".

Мухлаев также раскритиковал квалификацию преступления. Он отметил, что согласно формулировке ч. 5 ст. 33 УК РФ, пособник может оказывать содействие советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления.

"Какие советы мог давать врач оперативнику, ДПНК и младшему инспектору: куда бить? Указания – тоже глупо, никто в его подчинении не находился. То же касается предоставления информации, средств и орудий преступления. По крайней мере, подсудимому не вменяется, что Батырева избивали, используя какие-то медицинские предметы – шприц, нож, ножницы и т.д. Спланировать и заранее обещать что-то скрыть он тоже не мог", - отметил адвокат.

Он пояснил, что бывший сотрудник УФСИН Сафаралиев, в избиении которого был обвинен Батырев, на допросе в суде сказал, что ни о какой мести никого не просил, а о произошедшем рассказывал только близким. "Кроме того, суд установил, что список доставляемых в колонию конвой узнает лишь в СИЗО", - сказал Мухлаев.

Он также обратил внимание, что начальник больницы Баклашов дважды осматривал Батырева, однако не смог установить тяжесть состояния. "Но почему-то его действия следствие не считает преступными", - добавил адвокат.

Кроме того, он напомнил, что, согласно показаниям подсудимых врача и оперативника, они предлагали Баклашову госпитализировать Батырева, но тот ответил: "Не надо, он симулирует".

Адвокат также подчеркнул, что его подзащитный является врачом общей практики, поэтому не мог без специальных исследований определить, имеются ли у Батырева "предпосылки к геморрагическому шоку".

По его мнению, следствие не определило роль каждого из подсудимых.

"Вы все били, значит, все виноваты. Это какая-то коллективная ответственность, а по закону каждый человек должен отвечать только за свои действия. Мы видим видео, как Батырев падает и бьется головой о стену. Может, он нанес повреждения себе сам? А может, его роняли заключенные, которые переносили его сначала из досмотровой, потом из кабинета замначальника. Это все осталось не исследованным", - считает Мухлаев.

В заключение адвокат заявил, что на его подзащитного на этапе предварительного следствия оказывалось давление.

"На стадии предварительного следствия мой подзащитный неоднократно писал заявления, что на него оказывается давление. Он же изначально был свидетелем. И мы писали жалобу на то, что его статус изменился после того, как он отказался дать так называемые "правдивые" показания в отношении лиц, которые находятся на скамье подсудимых", - сообщил защитник.

Адвокат попросил суд оправдать врача колонии.

Адвокат замначальника колонии считает, что суд не установил противоправность деяний

Следующими в прениях выступили замначальника колонии и его защита. Подсудимый заявил, что предъявленные обвинения не признает, поскольку, по его словам, не имеет "никакого отношения к смерти Батырева".

"В соответствии с законом, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого должно содержаться описание преступления с указанием времени, места, а также других обстоятельств – его способ, мотив, последствия. Также должны быть указаны конкретные действия каждого из обвиняемых и другие обстоятельства, имеющие значение для дела. Причем отсутствие доказательств по одному из вышеперечисленных признаков исключает возможность предъявления обвинения", - зачитал заготовленный текст подсудимый.

По его мнению, версия следствия, согласно которой он не предотвратил избиения Батырева в досмотровой и дал указание поднять объектив видеокамеру вверх, опровергается показаниями начальника конвоя Манджиева и видеозаписью камеры.

"Манджиев рассказал в суде, что я зашел в досмотровую комнату, сказал, чтобы хорошо досмотрели осужденного, показал рукой на камеру и спросил: "Пишет?". Видеозапись свидетельствует, что, когда я вошел в досмотровую комнату, при мне никто из находившихся там лиц к Батыреву никакого насилия не применял", - продолжил подсудимый.

По поводу распоряжения отнести Батырева в кабинет оперативных работников замначальника колонии пояснил, что начальник больницы Баклашов заверил его, что Батырев симулирует, и этого заключения для него на тот момент было достаточно. Кроме того, добавил подсудимый, Батырев не обращался к нему с какими-либо жалобами и претензиями в адрес сотрудников колонии.

Замначальника ИК-1 также заявил, что не пытался "легализовать действия сотрудников колонии с целью сокрытия преступных деяний".

"Батырев мне ничего не пояснял. Оперативник и младший инспектор сказали, что физическую силу и спецсредства они не применяли. Об умышленном повреждении форменной одежды мне ничего неизвестно, я такого распоряжения не давал", - рассказал он.

По его словам, ни материалами дела, ни доказательствами судебного заседания не подтверждаются и не раскрыты его действия, способ, мотив, а также конкретные противоправные действия.

"Сама формулировка и последующее описание якобы моих противоправных действий не соответствуют той квалификации, которую ко мне применили. Прошу вынести в отношении меня справедливый приговор", - обратился замначальника колонии к суду.

Его адвокат Юрий Федорченко обратил внимание, что в соответствии с УК РФ, ответственность за превышение должностных полномочий наступает в случае совершения активных действий. "Активных действий в обвинении, которое было предъявлено, не указано", - добавил адвокат.

По его словам, суд не исследовал причинно-следственную связь между действиями подсудимого и наступившей смертью Батырева, а значит, "не установил противоправность деяний" подсудимого.

Завершая свою речь, Федорченко предложил суду "провести тест".

"Допустим, замначальника колонии дал указание поднять камеру. Образует ли это состав преступления "превышение должностных полномочий"? Нет. После смерти Батырева он распределил роли – что и кому говорить по поводу своих действий. Образует это состав преступления? Нет. Сложим вместе. Получим ли мы состав? Нет. Есть ли причинно-следственная связь между этими событиями и смертью Батырева? Нет", - сказал защитник.

По его словам, одно событие было уже после смерти Батырева, второе не подтверждается видео, где не зафиксировано насилия в отношении осужденного со стороны замначальника колонии.

"С учетом всего этого я полагаю нет возможности, необходимости и законного основания для вынесения обвинительного приговора в отношении моего подзащитного. Мы просим вынести оправдательный приговор", - резюмировал Федорченко.

Адвокат призвал потерпевшую сторону сменить "негативный настрой на объективный"

Наиболее долгим и эмоциональным стало выступление оперативного сотрудника и его адвоката.

Прежде чем перейти к основным обвинениям в свой адрес, оперативник подтвердил, что признает вину по эпизоду о применении физической силы и спецсредств в отношении заключенных в ИК-1 в сентябре 2012 года. При этом он отметил, что профилактические мероприятия в тот день проводились по указанию руководящего состава ФСИН России и УФСИН по Калмыкии.

"На тот момент директор ФСИН Александр Реймер дал указание по всем пенитенциарным учреждениям ужесточить режим содержания. Это касалось и требования к осужденным заправлять кровати по установленному образцу", - заявил подсудимый.

Он пояснил, что видеосъемка проводилась для того, чтобы осужденные, которые обязались соблюдать режим содержания, впредь не нарушали его. "В случае нарушения мы могли обнародовать видеозапись для подрыва их отрицательного статуса среди других заключенных", - уточнил оперативник.

Как заверил подсудимый, ничего, кроме законных требований, он осужденным не предъявлял. "Я, можно сказать, оказался заложником системы, потому что, как и все сотрудники, давал присягу: "незамедлительно и неукоснительно выполнять приказы, несмотря ни на что", - сказал он.

Он отметил, что не признает вину в смерти Батырева.

"Добытые органами следствия и указанные в обвинительном заключении доказательства подтверждают факт причинения Батыреву тяжкого вреда здоровью, повлекшего его смерть, а также тот факт, что тяжкий вред причинен сотрудником колонии. Доказательств, что именно я применял физическую силу и спецсредства в отношении Батырева, которая повлекла бы его смерть, нет. О том, что я избил Батырева, говорит только ДПНК – заинтересованное лицо, которое хочет уйти от ответственности за совершенное им преступление", - сказал оперативник.

По его словам, ключевым вещественным доказательством могло бы стать видео, на котором запечатлены события в досмотровой с 10.00 до 11.00. "Заметьте, что почти все видеофайлы были восстановлены, кроме этого часа. Я и мой адвокат всеми путями добивались восстановления этого фрагмента. Там было бы видно, как ДПНК избивал Батырева", - рассказал подсудимый.

Перечислив свидетелей, которые утверждали, что ДПНК бил осужденного, оперативник отметил, что ко всему прочему у него "не было мотива применять физическую силу и спецсредства в отношении Батырева". 

"А вот у ДПНК такой мотив был. Насколько мне известно, дежурный помощник находится в близких отношениях с (потерпевшим по уголовному делу Батырева) Сафаралиевым... Также мне известно, что Сафаралиев просил ДПНК ужесточить условия содержания Батырева в колонии", - заявил оперативник.

Подсудимый также заявил, что показания начальника больницы Баклашова не соответствуют действительности.

"Когда Баклашов находился в досмотровой комнате, он видел, что Батыреву плохо, видел, как Батырев падал, но ничего не предпринял, чтобы оказать медицинскую помощь. Более того, когда (обвиняемый) врач предложил госпитализировать Батырева, Баклашов ответил, что все с ним в порядке, он просто симулирует. Я также предлагал ему поместить Батырева в больницу, но Баклашов сказал, что с осужденным все хорошо. Возможно, гибели Батырева можно было бы избежать, если бы Баклашов согласился с нами", - сказал он.

Тот факт, что он дольше всех подсудимых находился с Батыревым, оперативный сотрудник объяснил своими должностными обязанностями.

"Моя задача – как можно больше узнать об осужденном, что я и делал в тот день, - пояснил подсудимый. - У нас была спокойная, доверительная беседа с Батыревым".

Он пересказал свой разговор с осужденным. По его словам, он интересовался у заключенного, откуда он родом. "Он пояснил, что в Элисте только прописан, а живет в Яшалтинском районе... Также Батырев рассказал, что женат, у него есть сын. Я ему сказал, что у меня тоже недавно родился сын", - продолжил подсудимый.

В этот момент на выступление подсудимого отреагировала сестра Батырева. "Можно я выйду, меня сейчас стошнит", - обратилась к судье Надежда Санджиева и, получив разрешение, покинула зал.

После этого оперативник продолжил заготовленную речь. Он принес сестре Батырева соболезнования и в то же время попросил ее "не поддаваться эмоциям". 

"Хочу призвать вас к чувству справедливости. Не должны невинные люди нести ответственность и страдания за то, что они не совершали. Прошу суд еще раз внимательно рассмотреть материалы дела, из которых явно видно, что я непричастен к смерти Батырева. Я прошу не наказывать меня и не лишать свободы", - заявил оперативник.

Далее слово взял его защитник Владимир Редькин. Он назвал "полным бредом" первые показания оперативника на предварительном следствии, "где он говорит, что Батырев сам бился головой о стену".

"Изначально в своих объяснениях, которые мой подзащитный давал непосредственно руководителю УФСИН по Калмыкии, он рассказал, кто действительно применял силу и чьи действия стали причиной смерти Батырева", - пояснил адвокат.

Относительно событий 2012 года он отметил, что профилактические мероприятия, попавшие на видео, следует расценивать как воспитательные меры в отношении осужденных "отрицательной направленности". 

"Целью этих мероприятиях было не наказание, не унижение чести и достоинства осужденных, не применение к ним насилия. Я бы назвал это воспитательными мерами. И по-другому я не могу назвать удары по мягким частям тела осужденных... Это были нарушители режима. Они приходят в колонию и вместо того, чтобы исправляться, поднимают свой криминальный авторитет, разлагая обстановку", - заявил защитник.

Редькин призвал суд при вынесении приговора "учитывать спецконтингент, с которым приходится работать офицерам, которые до этого не были замечены в совершении каких-либо преступлений". "Мой подзащитный признает свою вину по этому эпизоду. Но он не заслуживает наказания за несовершенство пенитенциарной системы РФ", - сказал защитник.

По эпизоду о смерти Батырева адвокат, как и его коллеги, выразил недоумение по поводу квалификации преступления.

"Согласно постановлению Верховного суда РФ, под тяжкими последствиями подразумевается в том числе причинение смерти по неосторожности. При таких обстоятельствах состав преступления охватывается пунктами "а", "б", "в" части 3 статьи 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением насилия и специальных средств и причинением тяжкого вреда здоровью). Стало быть, дополнительной квалификации по статье 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего) не требуется", - сказал Редькин.

Он полагает, что при вынесении приговора по этому эпизоду суд "должен основываться на наиболее полных показаниях" оператора Лиджиевой.

"На мониторе она видела множественные удары ДПНК, которые он наносил Батыреву", - отметил защитник.

Адвокат выразил сожаление, что из материалов дела исчезло видео с 10.00 до 11.00, которое, по его словам, "доказало бы правдивость показаний подзащитного".

Завершая свое выступление, Редькин отметил, что его подзащитный, "не имея познаний в медицине, но видя, что Батырев находится в плохом состоянии, вызвал врача".

"Он привел его в кабинет замначальника колонии, чтобы показать начальнику больницы, потом отвел к себе в кабинет, чтобы дождаться врача-психиатра. Что еще он должен был сделать, чтобы помочь человеку? - обратился адвокат к суду. - В чем превышение полномочий с применением насилия, спецсредств и причинением тяжких последствий? Где хоть одно прямое доказательство вины моего подзащитного? Где причинно-следственная связь между действиями моего подзащитного и смертью Батырева?" 

Упоминая о положительных характеристиках не только с места работы, но и с места проживания, Редькин заявил, что данное обстоятельство свидетельствует, что "перед нами сидит не преступник, а достойный член гражданского общества".

Он также принес Надежде Санджиевой "по-настоящему искренние соболезнования" и попросил ее "сменить негативный настрой на объективный". "Нельзя махать шашкой на людей, которые непричастны к преступлению", - сказал адвокат.

"Нельзя людей убивать", - вновь не сдержалась сестра Батырева.

Оставив реплику без ответа, Редькин призвал суд вынести по эпизоду 2015 года "единственно верный, справедливый, оправдательный приговор, основанный на главных принципах уголовного закона – принципах справедливости, законности и гуманности".

Адвокат ДПНК: защита оперативника сваливает вину на моего подзащитного

Прежде чем предоставить слово защите ДПНК, судья, следуя регламенту, спросил у подсудимого, желает ли он участвовать в прениях. Подсудимый, как и на предыдущих заседаниях, не отреагировал на обращение.

Адвокат Лариса Спирина попросила суд при вынесении приговора критически отнестись к показаниям оператора Лиджиевой, поскольку, по словам защитника, доказательства по делу свидетельствуют, что та не видела происходящего в досмотровой и не пыталась показать видеозапись заместителю начальника, на которой, согласно показаниям этого свидетеля, ДПНК избивал Батырева.

Она также попросила суд критически отнестись к показаниям обвиняемого врача, который рассказал, что в первый раз заглядывал в досмотровую в 11.30, а второй раз пришел туда через длительный промежуток времени и застал там ДПНК.

"Показания врача противоречат показаниям допрошенных в зале суда свидетелей, а также записям видеокамер. В 12.16 мой подзащитный заходит в дежурную часть и не выходит из нее до 15.43. А врач находится в досмотровой с 13.11 до 13.26", - сказала адвокат.

Она полагает, что суду следует обратить внимание на показания свидетеля Баклашова, который рассказал, что видел Батырева в кабинете замначальника, а затем в кабинете оперативника, причем во втором случае осужденный был уже "в тяжелом состоянии" с кровоподтеками и ссадинами на лице.

"В обвинительном заключении говорится, что преступление было совершено умышленно. Однако не указан умысел и мотив совершенного преступления. Я солидарна с коллегой Редькиным, который напомнил, что постановлением Верховного суда РФ под тяжкими последствиями следует понимать в том числе и причинение смерти по неосторожности. При этом, прослушав его выступление, я пришла к выводу, что тактика защиты оперативника заключается в том, чтобы свалить вину на моего подзащитного", - сказала Спирина.

Она попросила суд оправдать ДПНК "в связи с отсутствием в его действиях состава вмененных ему преступлений".

Младший инспектор: я выполнял законное распоряжение и насильно расставил ноги Батырева

Последними в прениях выступили младший инспектор жилой зоны и его адвокат Тамара Эльдеева.

Подсудимый сообщил, что, согласно обвинению, он находился в досмотровой комнате с 11.01 до 12.14. "Но меня в это время там не было, я вышел", - заверил инспектор.

По его словам, указанные в обвинении обстоятельства опровергаются показаниями нескольких свидетелей, записями видеокамер и документацией.

"На видеозаписи видно, что я выхожу из дежурной части в 11.45. В 12.00 я расписался в суточной ведомости об обходе и обследовании жилой зоны. Согласно камере видеонаблюдения, в 12.14 я вернулся в дежурную часть, а в 12.16 отправился на обследование контрольно-следовой полосы (КСП). В 12.36 я прибыл в дежурную часть, сделал отметку в журнале, в 12.59 вышел оттуда. И только в 13.27 я пришел в комнату для досмотра осужденных. Палку резиновую (ПР) я не получал, она не положена мне по инструкции. Как появилась запись в журнале, говорящая о том, что мне выдали это спецсредство, не знаю", - сказал подсудимый.

Обращаясь к суду, младший инспектор попросил его оправдать, "так как в материалах уголовного дела нет доказательств вины по статье 111, и она не установлена в ходе судебного разбирательства". 

Что касается статьи 286, продолжил подсудимый, то он не считает себя виновным, поскольку "выполнял приказ поставить осужденного лицом к стене и расставить ему ноги шире плеч".

"Я считал, что такое распоряжение было законным, поскольку осужденный вел себя неадекватно. Я предложил ему раздвинуть ноги, но он этого не сделал, никак не отреагировал, поэтому я решил раздвинуть ему ноги", - пояснил инспектор.

Адвокат Тамара Эльдеева, как и ее коллеги, раскритиковала предъявленное обвинение.

"Если тому или иному лицу наравне с уголовным преступлением против личности вменяется преступление с превышением должностных полномочий, то по крайней мере должен быть расписан перечень этих должностных полномочий. Орган следствия сам говорит, что приемом осужденных должны были заниматься ДПНК, оперативный сотрудник и медицинский работник. Моего подзащитного там нет. Но какие конкретно должен был исполнять обязанности младший инспектор жилой зоны 20 ноября 2015 года? Есть ли хоть слово об этом в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого? Нет", - сказала она.

По ее словам, запечатленный на видео эпизод, где младший инспектор жилой зоны расставляет ноги Батырева, "совершенно не говорит о том, что он умышленно применил насилие в отношении Батырева".

"Мог ли сотрудник в случае неповиновения осужденного таким образом расставить ему ноги? Я полагаю, что мог. А больше ничего он не сделал. Да, насильно расставил ноги. Но это все", - добавила защитник.

Кроме того, добавила она, "достоверно установлено, что в руках у моего подзащитного резиновой палки не было, он ее не получал, и на видеозаписях он везде с металлоискателем".

Эльдеева также ответила коллегам, которые обращали внимание на то, "что ранее ДПНК давал показания на моего подзащитного, мой подзащитный – на него, а потом вдруг перестали говорить друг на друга".

"Изначально мой подзащитный давал показания, потому что сотрудники выработали некую схему. Младший инспектор должен был взять на себя применение ПР. Но, как установило следствие, эта версия оказалась надуманной. Поэтому мой подзащитный стал говорить на ДПНК. Тот, узнав об этом, в свою очередь, дал показания против инспектора. Но это было только на одном допросе. Потом дежурный помощник отказался от этих показаний и дал совершенно другие", - рассказала адвокат.

Она отметила, что по делам о групповых преступлениях показания сообвиняемых не могут приниматься на веру.

"Иных доказательств, подтверждающих обвинение, нет. И в суде они не установлены. Кто видел, что мой подзащитный нанес не менее 60 ударов совместно с ДПНК и оперативником? Есть хоть какие-то доказательства? Нет. Поэтому я считаю, что обвинение по статье 111 не доказано", - заявила Эльдеева.

При этом она добавила, что по статье 286 младшему инспектору предъявлено обвинение "в том же объеме, что по статье 111".

"Можно обвинить за одни и те же действия по двум составам? Нельзя. Если прокурор имел в виду события начальные – в 11.01, когда мой подзащитный расставлял ноги, то в тот момент никакого умысла в причинении тяжкого вреда здоровью никто вообще не имел. Это все наступило гораздо позже. А все, что наступило позже, предъявлено по статье 111", - пояснила адвокат.

Она отметила, что несмотря на то, что дело является резонансным, "на скамье подсудимых находятся такие же люди, которые тоже нуждаются в защите от необоснованного обвинения и соблюдении прав человека".

"Хочу напомнить, что все сомнения толкуются в пользу подсудимого. Этот принцип должен стоять во главе угла при вынесении приговора", - подытожила Эльдеева.

Затем судья предоставил подсудимым последнее слово. Однако они были лаконичны и лишь повторили озвученные ранее обращения к суду. Только врач колонии, отказавшийся от участия в прениях, еще раз вернулся к обстоятельствам своего дела.

В частности, он подтвердил, что на него оказывалось давление на предварительном следствии и отметил, что повреждения внутренних органов наподобие тех, что были зафиксированы у Батырева, "невозможно определить визуально, без дополнительного обследования".

После этого судья удалился в совещательную комнату для вынесения приговора. Оглашение приговора назначено на сегодня, 12 июля.

Комментариями бывшего сотрудника ФСИН Сафаралиева или его представителей относительно информации, озвученной одним из подсудимых в ходе прений сторон по делу о смерти Батырева, "Кавказский узел" пока не располагает.