Грузино-аджарское противостояние

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В Тбилиси говорят, что не любят Аслана Абашидзе за культ личности. Но на самом деле, его не любят за то, что он не делится деньгами.
За более чем десятилетний период существования независимой Грузии, пока еще не было момента, когда отношения между Батуми и Тбилиси были хотя бы союзническими.

"Тихий" конфликт между столичной и автономной элитами стал уже неотъемлемой частью политической жизни страны. А поскольку конфликт не нов, то его первоначальная причина давно отошла на второй план, уступив место сегодняшним противоречиям. Хотя и тогда и сейчас основным барьером на пути к нормальным отношениям центра и автономии остаются деньги. Правда, при этом тогда, десять лет назад, конфликт имел идеологическую окраску, сегодня же он окрашен исключительно в экономические тона.

Приход к власти в Грузии Эдуарда Шеварднадзе значительно усилил позиции в Аджарии Аслана Абашидзе. Абашидзе боялся потерять только установившийся контроль над республикой, население боялось потерять стабильность.

Примеров того, как может развиваться ситуация в автономии, вокруг было предостаточно Батумские власти не пустили в Аджарию "законные" вооруженные формирования в лице "Мхедриони", и тем самым сохранили себя у руля автономии, а население уберегли от хаоса, сопутствующего "наведению порядка".

Потом ситуация стабилизировалась. Но в Батуми успели оценить преимущества самостоятельной финансовой политики и экономической независимости от центра. А в Грузии тем временем начал происходить процесс перераспределения сфер влияния в экономике, и по логике тбилисской элиты, Аджария тоже подлежала перераспределению. Но там уже все было поделено без участия центральной власти и без учета ее доли.

Впрочем, в автономии не учли при перераспределении и доли многих других. Контроль над республикой был поделен на два между кланом Абашидзе и родом его жены, Гогитидзе. Ситуация усугубилась еще и тем, что к этому времени расстроились отношения с Россией, и потому дислоцирующаяся в Батуми российская военная база стала своего рода гарантом нынешнего статус-кво. Поэтому, пророссийская ориентация аджарского руководства, это средство самосохранения себя у власти.

В Тбилиси хорошо осознают опасность силового давления на регион. Поэтому пока конфликт протекает на уровне политических комбинаций и финансового шантажа с обеих сторон. У грузинского руководства есть два пути, которые могут привести к установлению контроля над Аджарией: первый изменение вектора своей внешней политики с Запада на Россию, и второй дождаться вывода из Аджарии российской военной базы. В первом случае Россия потеряет интерес к региону, выполняющем сегодня роль противовеса прозападной политики Грузии, и будет склонна вести разговор с центром, а не с удельными князьями. Во втором случае батумский режим, оставшись без "спины", будет очень уязвим.

Некоторое время назад у Аслана Абашидзе были весьма реальные шансы занять кресло руководителя Грузии. Основными источниками его популярности были хорошее экономическое положение в Аджарии и представление о нем как о крепком хозяйственнике. В этой связи в Тбилиси предприняли немалые усилия для его дискредитации. Основной фишкой, направленной против него кампании, стал культ личности, сформированный Абашидзе в Аджарии. На фоне сверхдемократизации самого грузинского общества это выглядит как нонсенс.

Но решающий удар по его президентским перспективам был нанесен более года назад, когда Шеварднадзе назначал его своим представителем по грузино-абхазскому урегулированию. В силу ряда обстоятельств Абашидзе не мог отказаться от этой должности, но отлично понимал, что Шеварднадзе сделал этот шаг для окончательной дискредитации аджарского лидера в глазах общественного мнения. Так как, не наделив его никакими реальными полномочиями для принятия самостоятельных решений, он обрек его деятельность на провал, а его популярность низвел на уровень среднего тбилисского политика.

Многие в Грузии считали, что в случае прихода Абашидзе к власти в стране Аджария как таковая прекратит свое существование, так как общенациональный пирог намного привлекательнее для батумской элиты, нежели узкие рамки автономии. Но теперь автономная вертикаль власти продолжает укрепляться. Ныне основная причина разборок между центральными и региональными чиновниками перераспределение бюджетных средств. Этим бюджетным дрязгам уже как минимум семь лет. Есть два главных повода для финансовых конфликтов. Это обязательства автономии перед государственным бюджетом и обязательства государственного бюджета перед автономией. Согласно существующим договоренностям, 60% местных доходов должны отправляться в госбюджет. По словам аджарских чиновников, долгое время республика соблюдала эти обязательства. Но проблема возникла из-за невыполнения государственным бюджетом своих обязательств перед Аджарией.

Дело в том, что из тех 60%, которые республика отправляла в госбюджет, часть средств должна была возвращаться в автономию в виде выплат той части населения, которая получала зарплаты, пенсии и пособия из государственного бюджета. Но уходившие в Тбилиси деньги назад не возвращались. В конце концов, срок задержки социальных выплат достиг полугода, и тогда правительство Аджарии приняло решение не отправлять положенные суммы в бюджет страны, и самостоятельно финансировать roc-бюджетные учреждения.

Естественно, в Тбилиси это не могло никого порадовать, и оттуда отправили инспекционную проверку в аджарское министерство финансов. Но инспекция выявила только тот факт, что государственный бюджет остался должен автономии еще почти 70 миллионов долларов. Деньги, естественно, не вернули до сих пор.

Вообще, все эти годы Аджария оставалась на обочине общегрузинского финансового пирога. Ни один из трансфертов госбюджета, которые регулярно поступают в регионы, не поступил в Аджарию. А из свыше двух миллиардов долларов, которые Грузия получила за последние годы в виде иностранной финансовой помощи, в Аджарию не поступил ни один доллар.

Впрочем, отсутствие внешнего финансового притока, по всей видимости, не сильно напрягает батумских чиновников. Контроль над батумским портом и таможней, основными источниками дохода местной казны, вполне удовлетворяют их финансовые запросы. Здесь принято хвастаться крутым автомобилем и сверхдоходами. Например, бывший мэр Батуми, а ныне депутат грузинского парламента Аслан Смирба с удовольствием рассказывает о том, как он покупал "Мерседес" за 123 тыс. евро.

Портрет Аслана Абашидзе - необходимая деталь любого чиновничьего кабинета в Аджарии. Это и понятно. Созданная им на базе Аджарской автономии "отдельная экономическая зона" хороший источник доходов местного истэблишмента, за что последний всегда будет исключительно благодарен своему лидеру.

Страна наоборот

До поездки в Южную Осетию, эта республика представлялась мне некоей цитаделью борьбы за независимость. Что-то вроде Абхазии, только с большими проблемами в области энергетики. Поэтому во все время нахождения на ев территории, и особенно по дороав из Тбилиси и обратно, приходилось развеивать неверные стереотипы.

В мире эту страну называют Южной Осетией, сами осетины называют южную часть своей страны Ирыстон. Грузины же называют это место чаще Самачабло, что очень раздражает осетин, поскольку переводится как "прислуга князя Мачабели". Судя по первым впечатлениям, грузино-осетинский конфликт значительно менее сложен, чем наш, так как тут имеет место невероятная для Абхазии его трансформация до уровня смешанной юрисдикции, что обесценивает само понятие "государство".

Однако Осетинских чиновников такое представление о конфликте обижает. "У нас, наоборот, все намного сложнее, вы отгородились от Грузии границей, а у нас вокруг два грузинских анклава". Однако, опять же судя по первым впечатлениям, территория осетинской юрисдикции иногда скорее напоминает анклав среди грузинских территорий.

Как осетины разошлись с грузинами

Если вину за разжигание войны в Абхазии грузинское общественное сознание презентует исключительно России, то в случае Осетии даже в Тбилиси все сходятся на том, что виновник начала конфликта грузинское правительство, а точнее, Звиад Гамсахурдиа, который упразднил осетинскую автономию и объявил осетин пришлым народом.

Параллельно гонения против осетин начались и вне автономной области. Эти обстоятельства и предопределили начало конфликта. Вслед за этими событиями местные власти заявили о независимости Южной Осетии, и соответственно, ее выходе из состава Грузии. В ответ грузинские власти ввели в Южную Осетию воинские формирования, преимущественно внутренние войска. Но в Цхинвал они не вошли, а обосновались на высотах у окраины города, и подвергали его бесконечным обстрелам.

Попутно развивался межэтнический конфликт между собственно грузинским и осетинским населением самой Южной Осетии. В грузинских селах горели осетинские дома, а в Цхинвале - грузинские.

Ситуация потребовала введения в регион миротворческих сил. Эта операция пока что уникальна, так как нигде в мире нет прецедента создания смешанных миротворческих сил осетинского, грузинского и российского контингентов. Мир восстановить удалось, стрелять прекратили, правда, мир здесь получился каким-то смешанным...

Первое для себя открытие я сделал еще в Тбилиси, когда узнал о том, что в Цхинвал оттуда ходят прямые маршрутки, и для того, чтобы попасть в Южную Осетию, даже необязательно иметь паспорт. Впрочем, мы предпочли заранее подать документы для аккредитации в местное министерство иностранных дел, так как незадолго до этого стало известно о том, что два журналиста грузинской телекомпании "Рустави 2" находятся в цхинвальском изоляторе из-за того, что не имели разрешения для работы в Южной Осетии. Правда, уже находясь на месте, мы поняли, что нам это не грозит, так как отношение к тем, кто из Абхазии, очень положительное.

Собственно, где заканчивается Грузия и начинается Республика Южная Осетия, нам понять так и не удалось, несмотря на то, что мы дважды ездили туда, и соответственно четыре раза пересекали условную границу в обоих направлениях. Но важнее то, что и дальше, уже в центре республики, проследить смену суверенитетов было очень трудно. Юрисдикция менялась буквально с каждым домом.

Грузинский пограничный пост, больше похожий на пост ГАИ, нашу машину не проверял, как в общем-то и большинство машин следующих через пост. Выборочно проверяются лишь машины с российскими номерами, так как они въезжают в Грузию через Южную Осетию и, следовательно, незаконно, то есть без виз. Но еще ни одну такую машину грузинские полицейские не вернули назад, а потому это не плохая статья пополнения личного бюджета. Кстати, машины с южноосетинскими номерами и российские машины, въехавшие через Цхинвал, не редкость и на тбилисских улицах.

Расстояние от грузинского поста до осетинского составляет более пяти километров. Между этими, обозначающими окончание юрисдикции одного и наступление юрисдикции другого государства, находится крупное грузинское село и не менее впечатляющий по своим размерам Эргнетский рынок. Село подчиняется Грузии, а рынок... неизвестно кому. Если спросить осетинскую сторону, то он ее, а если грузинскую, то ее. Но на самом деле это территория принадлежит скорее самой администрации рынка.

Сразу после рынка осетинский пост. Там проверяют в основном уже машины с грузинскими номерами и выборочно с российскими, то есть тех, кого не знают лично в лицо. Нас не знали, и при том, мы на машине с грузинскими номерами. Претензий к нам не было, но возник вопрос, куда мы дальше едем. Пограничники-таможенники (они, видимо, и сами плохо разбираются в том, кто они такие), не могли поверить, что конечный пункт нашей поездки Южная Осетия. Оказалось, если ты едешь в Россию, то нужно платить, причем тариф строго зависит от твоего внешнего вида (и твоей машины), твоей национальности и т.д.

Одним словом, мы въехали в Цхинвал. Картина, надо сказать, знакомая. Чем-то напоминает Очамчиру, только значительно более оживленно.

Где-то вдалеке видны многоэтажки, местами с зияющими окнами пустых квартир. Скосившиеся столбы уличного освещения. Центр состоит из двух параллельных улиц с более или менее оживленным движением. Город больше напоминает крупное село, если бы недостаточно внушительные здания правительства. Все остальное это частные, как правило, одноэтажные и реже двухэтажные дома. Послевоенных разрушений немного. В основном это никем не занятые грузинские дома. Как говорят местные жители, хотя боевые действия и были, но продолжались они недолго, и не применялась тяжелая артиллерия, благодаря чему город уцелел.

Население в основном говорит на смеси осетинского и русского языков, но при этом старшее поколение хорошо владеет и грузинским. В городе живет около 30 тысяч человек. Некоторые местные реалии вызывают любопытство. Дома и квартиры, уехавших из города грузин заняли осетины, в основном из окрестных сел, но также и из Грузии и, в частности, из Тбилиси. При этом сегодня обычно ничто не мешает грузинскому беженцу вернуться в Цхинвал, а осетинскому в Грузию.

Если бы не одна проблема: как правило, их имущество уже кем-то занято. Поэтому нередки судебные разбирательства, когда цхинвальский грузин требует вернуть свое имущество там, а осетин судится с кем-нибудь в Тбилиси, требуя вернуть его квартиру. Основное платежное средство в Цхинвале российский рубль, но не проблема расплатиться и в лари.

Если ехать из города на север, и таким образом, в сторону, противоположную Грузии, то Цхинвал плавно перетекает в грузинское село Та-марашени. И опять начинается Грузия. Собственно, понять, где тут лежит граница, невозможно. Помогает наклеенная на деревьях политическая реклама в связи с предстоящими парламентскими выборами в Грузии. Грузины, живущие в Южной Осетии, подчиняются администрации Горийского района Грузии. И соответственно, участвуют в общественной жизни страны. Поэтому, здесь в период выборов всегда работают избирательные участки. Зарплаты выплачиваются из грузинского госбюджета.

В то же время, попытки южноосетинских властей привлечь грузинское население для участия в тех же парламентских и президентских выборах так и остались безрезультатными. В свою очередь, осетины не участвуют в общественной жизни Грузии. Тут показательны два эпизода: в центре одного из грузинских сел Южной Осетии находится осетинский дом (так иногда бывает). Жители этого дома подчиняются южноосетинским властям, а все их соседи грузинским. Другой момент.

Одна из оппозиционных политических сил Грузии выдвинула в качестве своего кандидата от одного из таких подконтрольных грузинским властям осетинских регионов известного футболиста, осетина по национальности Валерия Дзуцева. Так как у него нет стопроцентной гарантии победы на выборах, то он встретился с президентом Южной Осетии Эдуардом Кокойты и попросил его открыть избирательные участки в осетинских селах, подконтрольных властям Южной Осетии, для того, чтобы отстаивать их права на суверенитет в грузинском парламенте (официальная версия).

Пока результаты разговора неизвестны.

Сейчас грузинским властям подконтрольны примерно 45% территории Южной Осетии, причем, это наиболее густонаселенные районы республики, район Тамарашени, и Ахалгорский район, в котором, кстати, осетины составляют значительную долю населения. Остальная территория это в основном горы и район Джава со стопроцентным осетинским населением. Однако никаких существенных конфликтов между грузинским и осетинским населением на сегодняшний день нет. Лишь изредка обстановку накаляют грузинские СМИ, стремящиеся отыскать этнический конфликт. Все дороги открыты, и население нормально сосуществует.

Здесь называют две причины такого положения. Первая, это неспособность южноосетинских властей изменить ситуацию, то есть силой подчинить грузинские анклавы. То же можно сказать и о неспособности грузинской стороны подчинить южноосетинскую. Но главная причина в том, что сложившаяся ситуация приносит неплохие финансовые дивиденды обеим сторонам, вследствие чего ни у кого нет желания нарушать баланс сил.

Грузинский анклав Тамарашени завершает совместный грузино-осетинский пост, имеющий также свою неповторимую особенность. Каждая сторона "обрабатывает" преимущественно свой транспорт, то есть грузины - машины с грузинским номерами, а осетины - наоборот. Причем, в момент этого действа на посту находятся представители только одной стороны. Но иногда, видимо, когда грузинских машин мало, грузинские полицейские начинают проверять машины с российскими номерами, причем, требуя при этом с них грузинскую визу, которой, естественно, нет, так как в Южной Осетии действует безвизовый режим, А обратиться водителям к осетинским милиционерам, возможности нет, так как они улетучиваются с поста.

За этим постом начинается Джавский район, единственный, полностью подконтрольный властям Южной Осетии. В 1991 году район сильно пострадал от землетрясения, следы которого видны до сих пор. Даже административные учреждения в районе до сих пор размещаются, по сути" в сараях. Например, есть сарай с надписью "Управление внутренних дел".

Чехарда суверенитетов как единственный способ выживания

В правительственной газете было напечатано интервью с президентом республики Эдуардом Кокойты, в котором он указал на необходимость борьбы с контрабандой. Но в данной ситуации бороться с контрабандным потоком товаров значит, бороться против самих себя. Республика полностью существует за счет либо плохо контролируемого, либо вообще не Контролируемого потока товаров.

Но главная фишка - это Эргнетский рынок. Суть этого "экономического чуда" заключается в следующем: товары ввозятся из России через границу с Южной Осетией, и таким образом, облагаются налогом только российской стороной, да и то по очень заниженным тарифам.

Южноосетинская сторона, по причине личного участия в этом бизнесе, свой собственный груз таможенными сборами не облагает. Поэтому на Эргнетском рынке цены значительно ниже, чем где бы то ни было в Грузии. В то же время почти весь товар предназначен для дальнейшей перепродажи именно там. Однако облагать ввозимый с Эргнетского рынка товар грузинская сторона не может, так как тогда она автоматически признает Южную Осетию иностранной экономической территорией.

По такой же схеме работают поставщики нефтепродуктов, и, до последнего времени, даже автомобилей. Еще недавно значительная доля ввозимых в Грузию иномарок проходила растаможку в Южной Осетии, поскольку там действуют более доступные таможенные пошлины. Затем машины возвращались в Грузию и ездили там с южноосетинскими номерами. При этом их владельцам было трудно что-то возразить, ведь ее независимость пока не признана Грузией. Правда, теперь реалии изменились. Во-первых, цены на растаможку в самой Южной Осетии повысились, а во-вторых, тбилисское и цхинвальское министерства внутренних дел наладили между собой сотрудничество, основной целью которого и стала борьба с дешевой растаможкой дорогих машин.

Так или иначе, существующая здесь "свободная экономическая зона" кормит большую часть населения Южной Осетии. По крайней мере, местный бюджет формирует именно "дорога жизни", проходящая через территорию Южной Осетии, и Эргнетский рынок. Поэтому как борьба с контрабандой, так и введение более жесткого порядка пересечения грузино-осетинской границы приведет к экономическому коллапсу в Южной Осетии. То же можно сказать и о взаимоотношениях осетинской и грузинской общин. Любые столкновения между ними приведут к закрытию дорог, что равносильно краху для Южной Осетии.

Игры в большую политику

Конец лета в Южной Осетии был отмечен "тихим" переворотом. Но, подобно всему укладу жизни в "стране наоборот", он тоже имел свою долю уникальности. Переворот организовывала не оппозиция, как это обычно бывает, а недавно избранный президент. Дело в том, что нынешнего президента республики Эдуарда Кокойты к власти привела так называемая группа братьев Тедеевых, контролировавших все силовые ведомства и профинансировавшая избирательную кампанию Кокойты. Это типично криминальная группа, не нашедшая общего языка с бывшим главой республики Людвигом Чибировым в вопросе раздела сфер влияния в экономике Южной Осетии, Нового президента она выдвинула для того, чтобы полностью подчинить себе республику. Группа Тедеевых занималась не только установлением контроля над финансовыми потоками и крышеванием, но и банальной уголовщиной. В течение года новый президент делил власть с группой Тедеевых. Но затем нашел в себе силы, а главное, сторонников из армейской среды, которые в одну из ночей в конце августа захватили здания всех силовых ведомств и выдворили оттуда всех сторонников Тедеевых. На следующий день президент распустил правительство, состоявшее тоже преимущественно из людей свергнутой группы.

До сих пор состав нового правительства не определен. Почти все министры, а их пока тринадцать, исполняют свои обязанности временно.

Исключение составляют премьер-министр и министр обороны. Сейчас в обществе ведется дискуссия о необходимости сокращения бюрократического аппарата. Речь идет преимущественно об упразднении двух министерств, но на фоне расплывчатой юрисдикции властей республики, вообще наличие министерств выглядит нонсенсом. Однако некоторые ведомства, тем не менее, работают очень серьезно. Скажем,  пресса  очень  жестко контролируется. Это при том, что вся пресса здесь состоит из двух газет и одного телеканала. Без согласования с демократичным, как они себя сами называют, Департаментом печати и информации не публикуется ни один материал. А после разговора с начальницей этого департамента, которая рассказала о практике своей цензорской работы, дела у нас в Абхазии в этой области представились куда лучше.

Опубликовано 29 октября 2003 года