Потерянный Чегем

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Десять лет назад, 27 сентября 1993 года, был взят Сухуми, а 30 сентября грузинские войска были отброшены за реку Ингури.

Война длилась больше года - тогда этот год казался бесконечно долгим.

14 августа 1992 года грузинские войска стремительным броском вошли в Абхазию. Начался один из самых разрушительных и кровопролитных вооруженных конфликтов на территории бывшего Советского Союза. Из этого когда-то райского уголка хлынул поток беженцев. Абхазская сторона сумела не только быстро организовать оборону, но и вооружиться захваченной у противника техникой. Вскоре подоспела помощь. Она поступала и открыто, от Конфедерации народов Кавказа и от казачьих объединений - они составляли батальоны добровольцев. Однако не менее важна была помощь негласная - от российских силовых структур и спецслужб, вооружавших и готовивших эти отряды. Помощь извне поступала и в Грузию, где воевали добровольцы из числа украинских националистов. А в сентябре следующего, 1993 года, теперь уже сотни тысяч грузин - жителей Абхазии - стали беженцами.

Для разделения сторон в зону конфликта под флагом коллективных миротворческих сил были введены российские войска - они, впрочем, лишь сменили статус, поскольку и ранее там находились. Но и теперь, десять лет спустя, конфликт по-прежнему далек от политического урегулирования.

На самом деле грузино-абхазский конфликт начался отнюдь не десять лет назад.

Его "политическая" фаза к тому времени длилась уже несколько лет, с конца 80-х - то есть с начала горбачевской "перестройки". Митинги переходили в вооруженную конфронтацию, которая сменялась затишьем. Другое дело, что дата начала войны была вовсе не случайна - 14 августа 1992-го Верховный Совет Абхазии должен был окончательно оформить отделение Абхазии от Грузии.

Если смотреть чуть глубже, то не в перестройке тут дело - как и остальные этносоциальные конфликты того периода, он был заложен в предыдущие семь десятилетий советской власти. Желающие могут адресоваться к "самиздату", к 63-му выпуску "Хроники текущих событий", вышедшему в 1981-м году - в шестистраничном документе "Требования грузинского народа" там очерчены контуры всех конфликтов, проявившихся годы спустя.

Роман Фазиля Искандера "Сандро из Чегема" знаком, наверное, всем читателям. Но даже прекрасный Чегем, который описал в своей саге Искандер, таил в себе семена беды - достаточно перечитать главы об эндурцах, воплощении злых чужеродцев и иноверцев.

Впрочем, Фазиль Абдулович писал про всех нас, жителей Советского Союза - ведь эндурцев везде можно найти.

Абхазское национальное движение апеллировало к реликтам раннесоветского административно-территориального деления, к 1925-му году, к тем временам, когда Абхазия по своему статусу в СССР была равна Грузии. Для грузинского национального движения свой "золотой век" приходился на краткий период независимости между царским и советским временем.

Именно против абхазских сепаратистов был обращен апрельский митинг 1989-го в Тбилиси, разгон которого - кровь на саперных лопатках - стал символом перехода союзной власти к насилию в борьбе с центробежными тенденциями.

Для Грузии весь тот год прошел в борьбе. Весна - Абхазия. Лето 89-го пролетело в ожидании нашествия турок-месхетицев, изгнанных из Ферганской долины и готовых вторгнуться в Сакартвело - на границах Грузии были даже организованы дежурства отрядов добровольцев. Осенью пришла очередь Южной Осетии, куда из Тбилиси направились для "разъяснения национальной политики" несколько тысяч человек. Тогда же, осенью 89-го, после гибели в автомобильной катастрофе Мераба Костава, гегемония Звиада Гамсахурдиа в грузинском национальном движении стала безраздельной. В борьбе с коммунистическим руководством Грузии он поставил на козырную национальную карту. Секретарь компартии Гиви Гумбаридзе пытался бороться с ним на этом поле - но безуспешно: превзойти национал-радикалов всегда трудно, а спорить с ними было себе дороже.

Именно тогда Андрей Сахаров, сравнивая действия грузинских политиков в автономиях с политикой Москвы по отношению к союзным республикам, назвал Грузию "малой империей". Его голос не был услышан - как и голос грузинского мудреца Мераба Мамардашвили, покинувшего родину и не выдержавшего этой разлуки. А другой художник, предсказавший будущее в образах прошлого - снявший "Покаяние" режиссер Тенгиз Абуладзе - молчал, пока его воскресший герой, новый Варлам Аравидзе, набирал силу. Гамсахурдиа в итоге стал президентом. На окраинах Грузии затлело, а потом и заполыхало.

Впрочем, и сегодняшней России есть подобные примеры: в основании политической победы Путина в 1999-2000 годах лежит "вторая чеченская война". И никто из наших современных политиков не вспоминает Андрея Дмитриевича - "теперь так не носят".

Для Грузии это было тяжелое и безумное время.

Полыхало в Южной Осетии - там широкомасштабные боевые действия шли с января 91-го, после ввода в столицу мятежной автономии грузинской милиции - "для наведения конституционного порядка". В Цхинвали милиционеры были блокированы, и после трехнедельных боев отступили.

Осенью 91-го внутриполитическое противостояние в Грузии перешло в гражданскую войну на проспекте Руставели в Тбилиси. Под новый год власть Гамсахурдиа в столице пала, но в Мегрелии продолжилась партизанская война звиадистов против вновь образованного "госсовета" Грузии. Возглавил Госсовет Эдуард Шеварднадзе, которого лидеры вооруженных группировок считали фигурой авторитетной, но лишь номинальной.

Ввести свои войска в мятежную автономию после цхинвальского поражения - это казалось безумием, тем более, что подступы к ней в Западной Грузии были перекрыты отрядами партизан-звиадистов.

Из России это казалось безумием.

Как изменились мы за эти одиннадцать лет! В августе 92-го, к началу абхазской войны, меньше года прошло после провала августовского путча - почти бескровной и, казалось бы, окончательной победы демократии в России. Нам казалось, что наша-то страна завоевала демократию, избежав национального угара и гражданских войн. Более того, став независимыми, мы отделились от локальных конфликтов, разгоравшихся в Приднестровье, на Кавказе и в Средней Азии. Вместе с тем, мы, россияне, еще не почувствовали реальность этого разделения. Все нам было близко - мы, "демократы", ощущали ответственность российской демократии за происходящее во всем бывшем СССР - с чувством некоторого превосходства над всеми остальными.

Этому мифу оставалось жить пару месяцев - вскоре начнется кровавый осетино-ингушский конфликт, еще через год кровь прольется в Москве, а через два - войска будут введены в Чечню. Мотострелковые бригады будут брошены в Грозный так же безумно, как грузинские милиционеры в Цхинвали - и так же жестоко разгромлены. Наша "маленькая победоносная война" затянется на много лет и приведет к смене власти в стране. Но тогда, летом 1992-го, мы еще ничего этого не знали.

Молниеносный ввод войск в Абхазию, проведенный под предлогом то ли "взятия железной дороги под охрану от партизан-звиадистов", то ли "борьбы с террористами и освобождения заложников" (теперь этот мотив нам знаком, не правда ли?) позволил занять большую часть автономии, практически все побережье от реки Ингури до реки Псоу, почти все, кроме гор. Однако быстро выяснилось, что подавляющее превосходство в живой силе (и абсолютное - в технике) не может заменить умение и боевой дух. Большая часть техники была сразу захвачена абхазскими отрядами. Правительство Абхазии переместилось в Гудауту и смогло организовать сопротивление. Через полтора месяца абхазским силам уже удалось отбить Гагру и выйти на реку Гумиста, где фронт практически застыл на год. Сухуми и все побережье к югу оставалось под контролем грузинских сил, в тылу у которых находился блокированный шахтерский городок Ткварчели.

Странно, но в российской политике того времени абхазская война как будто не существовала. Хотя ее все время освещали средства массовой информации, в российском, как теперь бы сказали, информационном пространстве она не оставила должного следа, оставшись, по сути, "неизвестной войной". Отчасти это объяснимо - главный политический процесс в России 1992-1993 годов - противостояние Верховного Совета и Президента, достигшее пика 21 сентября и закончившееся 4 октября - на нем было сосредоточено внимание всех СМИ. В Абхазии же развязка наступила пятью днями ранее - Сухуми был взят 27 сентября 1993 года.

Для Грузии это были трагические дни. Более двухсот тысяч грузин - местных жителей - вынуждены были бежать из Абхазии. Прибывшего на фронт в критический момент Эдуарда Шеварднадзе удалось эвакуировать лишь с помощью российских военных.

Полуокруженный гарнизон Сухуми пытались снабжать с воздуха. Несколько пассажирских самолетов были сбиты ракетами "земля-воздух", запущенными с катеров, блокировавших город с моря - погибли сотни человек. В Грузии это помнят.

Но в Абхазии могут напомнить другое - как 14 декабря 1992-го был сбит летевший из Ткварчели вертолет, и погибли 84 человека, среди них - 35 детей.

На войне, впрочем, редко есть правые - есть воюющие стороны и страдающее население.

С первых дней конфликта Абхазия оказалась на грани гуманитарной катастрофы. Возникли проблемы, как принято говорить, с соблюдением гуманитарного права - появились пропавшие без вести и заложники, положение невоюющего населения стало критическим.

Помощь могла прийти только из России, через реку Псоу. Для российских гуманитарных организаций это был один из первых подобных опытов.

Можно вспомнить про сбор и доставку гуманитарной помощи в блокированный, голодающий Ткварчели.

Можно вспомнить и попытки миротворческой деятельности - впрочем, не особо успешные. Организовавший "марш мира" в зоне конфликта Виктор Попков в результате побывал в подвалах контрразведок обеих воюющих сторон...

Но тот же Попков в захваченном грузинскими силами Сухуми пытался остановить бессудные расправы и расстрелы - и спас многих людей в, казалось бы, безвыходной ситуации.

Через несколько лет этот опыт понадобился Попкову уже в России. В первую чеченскую войну Виктор вытащил из чеченского плена десятки российских солдат, и в этом ему помогли знакомства с чеченскими полевыми командирами, ранее воевавшими в Абхазии.

Но и этот опыт нами уже утрачен. Весной 2001-го, уже во "вторую чеченскую", Попков был расстрелян в пригороде Грозного "неустановленными вооруженными лицами в камуфляжной форме".

В Абхазии воевали чеченцы, которыми командовал Басаев - это сегодня общеизвестно.

Вообще, то время многими вспоминается как некий взлет интернациональной романтики. Странная вещь: в Абхазии воевали и казачьи батальоны, и войска Конфедерации народов Кавказа, организованной именно на идее противопоставления горской общности народов - всем остальным. Противостоять горцы готовились обеим империям - "большой" - России, и "малой" - Грузии. Но Россия еще не успела применить силу в горах Кавказа, удержавшись осенью 1991-го от подавления чеченского сепаратизма, а Грузия зимой того же года во всей красе показала себя горцам в Южной Осетии. Для казаков же (и для национал-патриотов вообще) это был второй - после Приднестровья - опыт вооруженного противостояния "антироссийским, антикоммунистическим силам". Одна из популярных в чеченских отрядах песен была сочинена в Абхазии казаком по фамилии Бардадым.

На грузинской стороне, впрочем, тоже воевали добровольцы из числа украинских националистов.

Единство Конфедерации народов Кавказа было нарушено осетино-ингушским конфликтом уже осенью 1992-го. Казак - автор песни - погиб в бою. А в 1995-м казачий батальон имени Ермолова был задействован в Чечне в составе федеральных сил.

Впрочем, теперь и украинские добровольцы воевали не против чеченцев: а вместе с ними - все смешалось! Позднее чеченские отряды находили прибежище на грузинской территории, и даже выступали вместе с грузинскими партизанами против Абхазии.

Не меньшее, чем отряды добровольцев, значение для победы абхазской стороны имела вполне организованная и регулярная помощь российских военных.

Вообще-то военные участвовали во всех постсоветских конфликтах, и нередко - на всех сторонах: коррупция все-таки необорима. В Нагорном Карабахе в феврале того же 1992-го 366-й мотострелковый полк участвовал в "зачистке" азербайджанского села Ходжалы, а в июне, напротив, шамановские десантники прорывали армянский фронт в Шаумяновском районе. Но в Абхазии это участие - поставка оружия, обучение специалистов, бомбежки с "неопознанных летающих объектов" - было планомерным и осознанным. Можно даже сказать, что именно в Абхазии начинался путь к реваншу конца 90-х, ко "второй чеченской войне" и к выборам Путина.

Еще одна, персональная связь между Абхазией начала 90-х и Россией конца десятилетия - фигура Шамиля Басаева.

"Абхазский батальон" Басаева брал Сухуми - вместе с батальонами абхазцев. Сохранилась видеозапись - чеченские бойцы танцуют на фоне горящего здания Совета Министров.

Через пять дней гореть будет Дом советов - "Белый Дом" - в Москве, а год спустя чеченцы будут делать зикр на фоне Рескома - президентского дворца в Грозном, который вскоре тоже будет разрушен. У этих тяжеловесных зданий общие не только архитектура, но и судьба...

Впрочем, если вглядеться пристально, многие конфликты на Кавказе столь же связаны между собой: люди Басаева воевали и в Нагорном Карабахе, на азербайджанской стороне, не снискав там, однако, особой славы.

Но именно в Абхазии Басаев и многие другие чеченцы прошли специальную подготовку под руководством российских десантников и спецназовцев. Офицер, готовивший Шамиля, считал его очень способным, но - исполнителем, совершенно не склонным к инициативе. Время показало, насколько он был не прав...

Российские спецслужбы взрастили Басаева в надежде на единоличное использование - и просчитались, как, заметим, и американцы с Усамой Бен-Ладеном. Некоторые любители все объясняющих версий, правда, записывают Шамиля в агенты, а его буденновский рейд в 1995-м и поход на Дагестан в 1999-м считают хитроумной провокацией. Скорее всего, дело обстоит проще: ученик закончил школу и попрощался с учителями, а потом и превзошел их. Впрочем, Шамиль Басаев в 1993-м, 1995-м, 1997-м, 1999-м годах - это очень разные, очень не похожие друг на друга люди.

В 1998-м, когда Басаев был премьер министром Ичкерии, в Грузии против него было возбуждено уголовное дело "за геноцид грузинского населения в Абхазии". Скорее, это проекция будущей черной славы Шамиля на его прошлое. Действительно, после занятия Сухуми абхазскими силами по городу прокатилась волна грабежей и убийств - однако их связывают вовсе не с батальоном Басаева, а с шедшими в тылу "казачьими батальонами".

Те же казаки занимались мелким грабежом и мародерством и ранее, на контролируемой ими территории. Потом подобными художествами "батальон Ермолова" прославился и в Чечне. Эта проблема - наша, российская, а не абхазская и не чеченская. В ту пору грабежи и убийства объясняли тем, что это бандиты из "незаконных вооруженных формирований" творят насилие по отношению к иноплеменникам и иноверцам. Правда, грузинские жители Сухуми, уходившие осенью 1993-го через Кодорское ущелье, были ограблены до нитки единоверными сванами. Нам в России понадобилось несколько лет "зачисток" в Чечне, чтобы понять - наша регулярная армия может разбойничать не хуже...

Хотя само по себе участие российских силовиков в абхазской войне неоспоримо, их роль и значение до настоящего времени остается предметом споров. Абхазская сторона его обходит, чтобы не отдавать лавры победы, грузинская же, наоборот, подчеркивает, не желая быть побежденной заведомо слабейшим противником. Впрочем, тут уж точно не нам судить: нас отечественные пропагандисты в форме и "в штатском" уже давно потчуют сказками, что-де "белые колготки" и толпы арабских наемников который год крадут победу у нашей доблестной армии.

Тут снова - наши, российские невыученные уроки. Подавляющее превосходство в живой силе и абсолютное - в технике не принесло победы грузинским силам в Абхазии. Ведь в соответствии с Ташкентским договором 1992 года и уточненными положениями Парижского договора 1990 года буквально накануне войны Грузии было передано большое количество вооружения и военной техники - боевым бронированным машинам счет шел на сотни, но и это не помогло.

И опять - не нам, россиянам, ставить здесь оценки. Российские федеральные силы в 1995-96 и с 1999-го года наглядно показывают, что численное превосходство - не главное, и что военного решения у проблем, подобных абхазской или чеченской, нет.

Какой же бесспорный урок можем мы из этого извлечь? Пожалуй - один: ни суверенитет - читай: независимость, ни суверенитет - читай: территориальная целостность - не стоили и не стоят таких жертв и страданий. Вопрос в том, когда мы поймем это, и когда это понимание станет действием? Десять лет прошло, но мы все идем по пути ошибок и преступлений.