Революционный момент в Армении. Риски и сценарии

Неделю назад я считал, что в Армении нет революционного момента, о котором говорил Никол Пашинян. Так и было. Но в некоторых случаях ситуация развивается гораздо быстрее, чем успеваешь реагировать. Кроме того, все тексты устаревают очень быстро.

Пару дней назад я написал пост «Армения: технология протеста в деталях», который ориентировался на будущее, более спокойное осмысление явления, происходившего онлайн. Сегодня он интересен с познавательной точки зрения, но технология протеста быстро эволюционировала и текущей ситуации этот текст не описывает. Поэтому есть необходимость обновления и нового обзора ситуации.

Массовость протеста быстро нарастает.

19 апреля число участников акции на площади Республики было около 4 тысяч человек (единомоментно), 20 апреля – около 8 тысяч человек, 21 апреля – около 17 тысяч человек и вот сегодня порядка 60 тысяч человек. Я все время это говорю – и скажу снова – в силу большой текучести, число участников этих акций определить по снимку с дрона нельзя. Акции длятся целый день, распределены географически и поэтому число участников, естественно, больше указанного числа. Протест лишь продолжает расширяться и теперь участники протеста чувствуют возможность победы, а поэтому они будут собираться вновь и вновь. Власть не в состоянии удержать установленные ею рубежи (Эребуни с утра, пл. Республики вечером) в условиях столь массовых протестов.

Обновление по технологии протеста

Теперь к акциям начали подключаться семьи с детьми – участие детей это одна из новых технологий на протесте – дети также являются спикерами на акции протеста. Вовлечение общества привело к тому, что лоялистски настроенные в прошлом деятели культуры начали отказываться от наград, полученных из рук Сержа Саргсяна. Исчезновение дискурсов и приходящие им на замену кричалки, однако, происходят в массе, тогда как спикеры выдвигают повестку отказа от столкновения с властью и эмансипации различных слоев населения и граждан в целом. Левый уклон усиливается, что неудивительно. Думаю, только ответственность спикеров удерживает их от сползания в левый популизм, очень востребованный в современной Армении.

Самая разнообразная символика, от кричалок исландских болельщиков, до мелодий из 1988 года, продолжает использоваться. К протесту присоединились все неформалы, а также все более широкие слои общества, в том числе люмпенизированный пролетариат, безработные, и, естественно, молодежь. Наконец, новое слово состоит в том, что участники протеста решили, что разгон возможен ночью, когда участников мало – и поэтому они расходятся в 10 вечера. У этого митинга нет тонкого места, где его можно разгонять и уже впоследствии препятствовать собраться манифестантам. Хаос в целом преодолен и теперь самоорганизация происходит практически без лидеров.

Поколенческий фактор – участие молодежи

В предыдущем посте (Архаизация власти и формирование политического кризиса в Армении) я коснулся причин участия молодежи и вспомнил несколько примеров этого. Теперь же я хотел бы провести разницу между абстрактным понятием молодежь и «студенчество», которое рассматривается как основной участник этого протеста. Здесь я бы предложил вместо этого рассматривать возрастную группу 16-35 лет, поскольку далеко не только студенты участвуют в протестах, но среди организаторов и участников много людей этой возрастной категории. Именно они вступили во взрослую жизнь, но столкнулись с нехваткой рабочих мест, а также с предыдущим поколением, которое удерживало свои позиции – как на рынке труда, так и в политике.

Александр Искандарян провел параллель между этими событиями и 1968 годом в Париже, что мне кажется наиболее верной параллелью. Разница в деталях: французское общество было более структурировано: и студенчество, и рабочий класс, широкое присутствие профсоюзов, клубов и так далее. Роль студенчества здесь играет молодежь разных возрастов, а пролетариата – скорее безработные с городских окраин.

Все сопутствующие обстоятельства также присутствуют – требование больших политических и социальных прав; молодежь отвергает старую, консервативную мораль, а также, как я уже говорил, неспособность власти «успеть» предложить какую-то модель всего перечисленного.

Есть ли революционный момент в стране?

В вопросах всевозможных революций я очень скептически настроенный человек. Во-первых, цена преобразований часто оказывается очень высокой. Даже простой и безболезненный переход власти от ЕНД к Грузинской мечте в Грузии 6 лет назад обошелся стране в 3% ВВП. В Армении существует также фактор безопасности. Во-вторых, скептически я настроен еще и потому, что не склонен собственные желания называть фактами, как это часто принято в среде некоторых экспертов.

Однако развитие ситуации в стране показывает, что ситуация почти полностью вышла из-под контроля власти и вернуть ее в старое состояние практически невозможно. Насилие применять против десятков тысяч демонстрантов сложно, а политически вдвойне сложно, учитывая то, что они не применяют оружие и даже не швыряют булыжниками. Наконец, в каком международном положении окажутся власти, применившие насилие против такого числа людей после этого? Учитывая, что речь идет не о самых бедных людях, это для них вопрос не последней важности.

Поэтому, революционная ситуация на данный момент сложилась. Это никак не означает, что смена власти через улицу произойдет или произойдет скоро, как не означает и обратного. В условиях, когда поведение демонстрантов уже понятно, а в отсутствие лидеров их массовость не спадает, многое зависит от властей. Их маневр тоже ограничен – у них нет партнера для переговоров и нет возможности спасти лицо в случае уступок. Но думать о лице может быть поздно.

Развилка

Возможно, ситуацию удастся стабилизировать или же удастся игнорировать постоянное присутствие большого числа людей на улицах – и их акции неповиновения. Но опыт того самого Парижа’68, о котором говорил Искандарян, показывает, что такие акции могут длиться очень и очень долго. Поэтому, рассчитывать на то, что протест может рассосаться сам собой, как мне кажется, недальновидно. Кстати, ереванские протесты образца 1988 года тоже длились очень долго. Там правда был другой повод, но главное, что армяне в этом смысле вполне готовы участвовать в акциях долго, о чем мы знаем из этого исторического опыта.

С одной стороны, Серж Саргсян на сегодня не просто человек, но и институт, поскольку он занимает руководящую должность в стране. С другой, для государства задача состоит в бесперебойном функционировании государственных институтов. И если Саргсян из фактора стабильности уже в краткосрочной перспективе превратится в фактор нестабильности, то необходимо будет принимать меры, даже если нет переговаривающейся стороны. О том, какие меры можно принять, чтобы стабилизировать ситуацию пока в деталях говорить рано, но они должны будут включать в себя новый конституционный процесс, не ориентированный на узкую политическую группу.

На данный момент существуют три основных риска: (1) массовое насилие вследствие действий одной из сторон или провокаторов с некоей «третьей стороны», (2) экономическая депрессия, (3) военная провокация на границе с Азербайджаном. Эти три проблемы могут наступить одновременно, причем первая почти неминуемо поведет за собой две остальные.

Exit strategy для власти

Исходя из этого, ответственный подход властей Армении должен включать в себя реакцию на происходящее до того как станет фактом полная потеря управляемости. Как я уже сказал, обязательным и самым желаемым условием здесь должно быть проведение новой конституционной реформы и отсутствие попыток закрепить власть навсегда. Нынешний протест показал свою эффективность и в этом смысле представляет собой новое явление для властей Армении. Кроме того, он вышел за пределы своего изначального «пузыря», ограничивавшегося 15 тысячами человек – он становится все более хаотичным и спонтанным, но в силу массовости, остается эффективным и консолидированным.

Наиболее реалистичным путем развития я вижу попытку власти игнорировать происходящее. Но с точки зрения управляемости, это становится все более сложной задачей, поскольку порядок в Ереване уже фактически не поддерживается. Таким образом, управляемость теряется, а значит, та самая власть, за которую идет конфликт, сама уплывает из рук руководства Армении. Если я прав и если они таким же образом осознАют эту проблему, то тогда стратегией властей должен стать damage control, то есть попытка избежать еще большего ущерба. Это будет означать попытку сохранить хоть какую-то политическую группу, обеспечить стабильный политический процесс и не допустить провокаций на границе, а также сохранить места для некоторых кадров из нынешней системы в будущей системе власти. Я надеюсь, что это удастся сделать для наиболее профессиональных из них. Однако злоупотребление имиджем Карена Карапетяна в последние дни снижает шансы для этого, в то же время не спасая всю систему.

Даже если ситуация утихнет в течение месяца, править по-старому будет уже невозможно в любом случае. Это означает, что серьезные меры предпринимать придется в любом случае. От результативности этих мер будет зависеть длительность спокойного периода.

Вместо заключения

При всем том, что ситуация напряженная и многие воспринимают ее очень эмоционально, я бы хотел обратиться ко всем, кто это прочтет. Философу Григорию Померанцу принадлежит крылатая цитата: Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах – и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему, зло на Земле не имеет конца. С тех пор, как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики.

Нельзя забывать, что зло не в человеке, а в его поступке. Поэтому не стоит проводить разделительные линии. Все пройдет, даже то, что грядет, а люди все равно останутся и друг с другом нужно будет продолжать общаться. Также я считаю, что следует избегать дилеммы, поставленной Достоевским «тварь я дрожащая или право имею». В этом смысле меня обнадежило, что на митинге все еще говорится об отказе от насильственных действий. Поэтому я надеюсь, что всем нам удастся прожить этот неспокойный период так, чтобы потом не было стыдно вспоминать.