Экономические последствия войны для Армении и Арцаха

Мы уже говорили о необходимости оценки ущерба от нынешней войны, а также о том, по каким именно статьям этот ущерб необходимо оценивать: Ущерб от войны - работа над оценкой (17 октября 2020). Данная статья не дает ответа на этот вопрос, но здесь будет сделан обзор потерь армянской стороны по отдельным направлениям, а также того, как эта война повлияла на экономику в среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Сельское хозяйство

Арцах имел 132 000 гектаров посевных площадей, из которых использовалось 100 000 гектаров и, по оценке Минсельхоза Арцаха 70% этих территорий потеряно, то есть 70 тысяч гектаров. То же самое касается многолетних садов – осталось 2 тыс. гектаров из 7. Потеряна значительная часть ГЭС, 14 из 16 шахт и прочие объекты инфраструктуры и экономики. Также, по оценкам, потеряно 50 тыс. га земель под зерновыми.

Для оценки того, какая именно часть потеряна, скажу, что в 2019 году на территории Республики Армения использовалось 228 тыс. га. посевных площадей. Согласно отчетам по продовольственной безопасности, в Арцахе было засеяно 89 тыс. га посевных площадей. Если предположить, что потери составили 70%, то потеряно в действительности 62.3 тыс. га. или почти 20% общей посевной площади. В особенности плохо это скажется на производстве зернобобовых, 26.7% посевных площадей которых потеряно, в том числе по пшенице 25.6%. Естественно, серьезные потери имели место и в животноводстве, но учитывая слабость этого сектора в Арцахе, они не так сильно скажутся на общем балансе, скорее всего, речь должна вестись о потере примерно 5-7% всего поголовья скота Армении и Арцаха.

Однако, что еще важнее, на территории Арцаха (как на самом деле и в Армении) имелся значительный сельскохозяйственный потенциал, который постепенно задействовался и обеспечивал опережающие темпы роста производства сельскохозяйственной продукции, а также долгосрочной стабилизации продовольственного баланса.

Промышленность

То же касается и горнорудной промышленности. Здесь, помимо почти полной потери всей отрасли на территории Арцаха, потерян потенциал роста (который тоже далеко не был целиком использован вплоть до 2020 года). В последние годы рост горнорудной сферы в Арцахе был опережающим и во многом обеспечил то, что Арцах стал одним из самых экономически развитых регионов Южного Кавказа к 2019 году. См. также: ВВП на душу населения стран Южного Кавказа. Обогнала ли Армения соседей? (8 января 2020).

С 2017 года горнорудная промышленность в объеме превысила 50% всего объема промышленного производства Арцаха, приближаясь к 18% объема валовой добавленной стоимости перед войной.

Также потерян рудник в Сотке, на границе между Арменией и Азербайджаном, который, учитывая кумулятивный эффект от смежных отраслей (поступления в бюджет, загрузка железных дорог на 50%, перерабатывающий завод в Арарате) вместе со обеспечивал до 1-1.5% ВВП Армении, также имея значительный потенциал роста.

Если говорить о собственно руднике, то его территория составляет 478 га (включая терриконы), из которых 200 га (42%) находятся в пределах территории Советской Армении, по которой прошла граница. Исключая терриконы, доля Азербайджана в территории рудника еще выше, наверное, ближе к 70%. Помимо самого рудника, в Армении же находится административная часть и основная часть инфраструктуры предприятия, но все это не может работать без привязки к самой руде. Разумеется, здесь серьезная вина армянского руководства, не обеспечившего обсуждение таких вопросов в рамках обсуждения условий выхода с территории Шаумянского района НКР.

По гидроэлектростанциям ситуацию оценить сложнее: у меня нет данных. Судя по всему, Армении нужно будет дотировать Арцах, но даже логистически это будет трудно реализовать: «Лачинский коридор» толком и не существует и он не находится под контролем армянской стороны, тогда как азербайджанские ВС регулярно оказываются там и препятствуют его нормальному функционированию. Основные коммуникации были проведены через дорогу Варденис-Мартакерт, а сейчас они не могут действовать по причине сдачи этой территории Азербайджану. Арцах лишь в последние несколько лет вышел на самообеспечение электроэнергией, и сейчас это вновь превратилось в серьезную проблему.

Необходимо создавать новые программы восстановления экономики с учетом обстоятельств и с учетом прошлых ошибок. Кстати, советую ознакомиться со статьей «Комплексная программа развития Нагорного Карабаха (1993-4)» (25 марта 2019).

Внешний сектор и обменный курс

Нарушение продовольственного и энергетического баланса неизбежно приведет к росту импорта как Арцахом, так и Республикой Армении. В то же время, остановка шахт приведет уже к снижению экспорта. Это скажется на платежном балансе, и без того находящемся не в самом лучшем состоянии. Согласно Investing.com, обменный курс армянского драма на начало войны составлял 484.27 к доллару, на 10 ноября он составил 492, а сейчас 522. В реальности курс ЦБ уже на уровне 525, а в обменниках доллар можно было купить днем по 533, а после интервенций – по 529. То есть, после начала войны драм обесценился на 9.3%.

Кстати, возникает подозрение по наличию инсайдерских сделок по курсу, отличному от официального и рыночного, о чем свидетельствуют резкие и краткосрочные колебания курса.

Остановка рудника в Сотке самостоятельно может повлиять на курс драма, поскольку приведет к сокращению поступления валюты в страну. Вероятно, это уже сказывается на платежном балансе Армении, и будет продолжать сказываться в дальнейшем. То же касается шахт уже в Арцахе, поскольку Армения и Арцах находились в рамках одной валютной зоны.

Туризм в качестве фактора снижения курса драма я бы не рассматривал: въездной и выездной туризм в Армении балансировали друг друга, и сейчас оба сократились соответственно. После окончания пандемии, выездной туризм, скорее всего, не восстановится полностью; в еще большей степени это будет касаться въездного туризма. Это означает, что давление на курс драма будет усиливаться.

Свою роль сыграет и трудовая миграция, точнее, как минимум ее временное отсутствие. В конце каждого года приток трансфертов от трудовых мигрантов серьезно балансировал платежный баланс – но в этом году такого не будет и, скорее всего, драм испытает дополнительное давление в конце декабря.

Кроме того, ухудшение продовольственных балансов, в частности, по зерновым, скорее всего, скажется не раньше следующего года, потому что когда придет время уборки урожая, окажется, что нужно приличное количество зерна импортировать.

Все вышесказанное означает, что давление на курс драма не только растет, но и будет продолжать расти по меньшей мере на протяжении всего 2021 года, пока не сбалансируется в какой-то новой точке. На сегодня эта точка (предположительно) находится в районе 550, в будущем она дойдет до 600. Многие ожидают, что Центробанк должен не позволить девальвации драма благодаря своим валютным резервам. Это было бы огромной ошибкой. Советую ознакомиться с короткой лекцией Виктора Полтеровича «Золотовалютные резервы», а также со статьей в этом блоге Выводы из кризиса 2008/9 гг. на сегодня (13 мая 2020). Судя по данным на конец ноября 2020 года, валютные резервы Армении сократились не очень значительно, что свидетельствует о небольшом размере интервенций, а ситуацией в декабре мы пока еще не владеем. Интервенции имеют смысл только для смягчения колебаний, тогда как для сохранения обменного курса они бессмысленны и лишь приводят к избыточному расходу драгоценной валюты. Более того, это приводит к дополнительному перераспределения имущества в пользу богатых, так как бизнес и имущий класс конвертирует свои вклады в валюту, таким образом и является прямым потребителем валютных резервов Центробанка.

В связи с этим, многие ожидают рост инфляции и снижение уровня жизни населения. К сожалению, так и будет: это неизбежно. Если в 2008 и 2014 гг. имелся определенный запас сверхдоходов у крупного бизнеса, импортеров и торговцев, то после 2014 года маржа стала очень скромной и сокращать ее дальше нет возможности. Также, очень низкой была инфляция, приближаясь к инфляции доллара. Последние, причем в общем масштабе незначительные изменения произошли уже на потребительских рынках бананов и сахара, после чего запас по марже окончательно исчез. Это означает, что цены будут во многом зависеть от обменного курса. Но пытаться это исправить за счет валютных резервов ЦБ совершенно неверно. Единственное, что стоит делать в такой ситуации – полностью пересмотреть социальную политику государства, которая во многом имела антисоциальный характер и увеличивала (и в перспективе будет продолжать это делать) имущественное неравенство и неравенство по доходам. Разумеется, необходимо субсидировать наименее имущие слои общества (например по минимальным продовольственным пакетам или по коммунальным услугам), и если на что-то и тратить эти резервы, то на них. Как минимум, тогда будет соблюден принцип адресности социальной помощи.

Выводы по макроэкономике

Армения оказалась экономическом кризисе, который будет оказывать долгосрочное влияние на экономику Армении. Если до войны многие считали, что в 2021 году экономика полностью восстановится к уровню 2019 года, то сейчас таких перспектив нет. По последнему пересмотру МВФ, спад в 2020 году составит 7.3%, а рост в 2021 году – лишь 1%, и еще чуть больше 3% в 2022 году. Таким образом, лишь в 2023 году страна восстановится к уровню 2019 года, но восстановить динамизм 2017-9 гг., я думаю, не удастся еще очень и очень долго.

График прогнозируемых темпов роста ВВП Армении, составил Александр Геворкян

Скорее всего, этот кризис будет структурно похож на кризис 1990-ых (закрытие предприятий, ухудшение логистики, ухудшение внешней среды), а по масштабам – на кризис 2009 года, либо даже меньше. В одном, однако, он также будет похож на кризис 2009 года – это то, что ломается тренд: если до кризиса были сравнительно высокие темпы роста, то после кризиса они заметно упадут.

Тут можно было бы вспомнить министра экономики Ваагна Керобяна, обещавшего двузначные темпы роста на следующий год. Это, разумеется, совершенно неадекватно, поскольку в первые два месяца будет эффект высокой базы, а пандемию коронавируса, а также последствия войны преодолеть не удастся, скорее всего, до конца 2021 года, не говоря о крайне турбулентной ситуации внутри страны. Также, стоит помнить, что снижение уровня жизни приведет к снижению уровня потребления, а значит, снижению объема услуг, торговли, строительства. Керобян, очевидно, рассчитывал на два обстоятельства: низкую базу, а также открытие коммуникаций с Турцией и Азербайджаном. Помимо политической неприемлемости, открытие границ абсолютно бесперспективно и экономически. И никакого ускорения роста от этого не произойдет.

Такая же проблема будет и с бюджетом. Прогнозируемый рост ВВП составит 4.6-4.8%, доходная часть бюджета составит 1.569 трлн драм, а расходная – 1.843 (дефицит 274 млрд драм, в 4.3 раза выше, чем в 2019 году). В действительности, обеспечить такие поступления не удастся. В 2019 году поступления в бюджет составили 1.559 трлн драм, а с исключением налога с импорта автомобилей – почти 1.47 трлн драм. В ценах 2019 года и с учетом темпов роста, прогнозируемых МВФ, доходы бюджета составят 1.38 трлн драм, а с учетом инфляции – порядка 1.45-1.48 трлн (в зависимости от инфляции), что примерно на 100 млрд драм или 200 млн долл. ниже планируемого. Возможно, есть какие-то резервы для роста, будет дополнительный импорт машин, или повысится собираемость налогов, что повлияет на рост бюджета, но я ни одно из этих трех обстоятельств не является очень вероятным. Таким образом, возникает серьезнейший риск неконтролируемого роста долговой нагрузки. Стоит отметить, что до недавних пор политика в этом отношении была довольно ответственной. См. также: Госдолг Армении растет, но в рамках допустимого (1 октября 2020). Во время кризиса правительство уже начало набирать долги, но это все еще не стало критической проблемой. Но попытка выполнения бюджета с расходами в 1.84 трлн драм уже приведет к неприемлемым рискам.

Таким образом, самые главные последствия этого кризиса в том, что он будет сказываться долгосрочно, приведет к росту турбулентности в экономике и снижению уровня жизни, а также ломается тенденция роста и на долгие годы Армения теряет возможность динамичного роста.

Грант Микаелян