Конфликт вокруг новогодних праздников в Дагестане нужно решать через диалог, заявили участники дискуссии на "Кавказском узле"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Споры вокруг новогодних праздников и их атрибутики на городских улицах в Дагестане остаются острыми, и для достижения компромисса государство и мусульманская общественность должны отказаться от практики насаждения своей однозначной позиции по этому вопросу и решать его через широкую общественную дискуссию, заявили участники онлайн-обсуждения на "Кавказском узле".

"В преддверии Нового года ощущается угроза от вооруженного подполья"

Больше десятка лет в Дагестане у новогодних елок на улицах выставляются посты полицейских, что связано с угрозами совершения терактов, говорит журналист Милрад Фатуллаев. Он напомнил, что в ночь на 31 декабря 2010 года под главной городской елкой в Дербенте были обнаружены два взрывных устройства.

"Почти два десятка лет, особенно последние несколько лет, елка стала неким идеологическим маркером – символом противоборства религиозного (не только исламского) и светского мировоззрений. В авангарде неприятия Нового года оказались верующие-мусульмане, и это обстоятельство объясняется тем, что политический ислам, в отличие от других политических институтов, имеет собственное видение и проект государственного, идеологического обустройства в регионе", – пояснил он.

Согласно информации Фатуллаева, в горах и на севере республики Новый год практически не отмечается, а в южной части Дагестана, и особенно в городах к нему отношение более лояльное: в крупных городах в новогоднюю ночь раздаются салюты и стрельба.

Наряду с 9 мая Новый год – общий для большинства жителей страны праздник, и государством он может восприниматься как нечто, что связывает Дагестан с остальной Россией, говорит консультант Международной кризисной группы Варвара Пахоменко. Она также отмечает рост числа резких противников празднования Нового года.

"Рост числа людей, демонстративно отказывающихся отмечать праздник – фундаментальных мусульман, у которых есть своя повестка по многим вопросам, где государство не справляется, – вероятно, воспринимается как угроза государству. Особенно это актуально в ситуации крайней слабости государственных институтов в республике, неспособности выполнять свои функции", – говорит Пахоменко.

По ее мнению, светские люди также чувствуют опасения в преддверии новогодних праздников.

"Кто-то не решается устраивать елочные базары из-за угроз боевиков, некоторые школы и детские сады боятся проводить новогодние праздники, также, видимо, из опасений. Получается, что и они не уверены, что государство способно гарантировать и их безопасность", – заключает Варвара Пахоменко.

"Празднование Нового года навязывается школами"

Одной из проблем, обостряющих конфликт вокруг праздника, является принудительное участие в праздновании Нового года детей, говорит председатель коллегии адвокатов "Традиция" Зияутдин Увайсов.

"Ранее мы сталкивались с тем, что пытались воспрепятствовать мусульманам призывать к своей позиции относительно этого праздника, однако в этом году мы сталкиваемся с тем, что идет попытка заставить детей отмечать этот праздник, даже если они этого не хотят", - отмечает Увайсов.

Он убежден, что вмешиваться во внутренние решения конфессий, в том числе и мусульманской, "никто не вправе, в том числе и государство". "Навязывание отмечания Нового года, которые мы видим со стороны некоторых чиновников, абсолютно непродуктивно и является вмешательством в дела религии", – подчеркивает Увайсов.

Принуждение к празднованию Нового года, по крайней мере опосредованное, в Дагестане действительно существует, соглашается Милрад Фатуллаев.

"С родителей собирают деньги на подарки и праздник, который отмечают, как правило, во время еще продолжающейся учебы. Не участвовать в празднике - значит проявить демонстративное поведение – несогласие со школьными порядками", – пояснил он. 

Принудительный характер в школах имеют большинство торжественных мероприятий, и Новый год здесь не выделяется, считает журналист и этнограф Марко Шахбанов.

"Почти во всех школах Дагестана Новый год справляют. В образовательных учреждениях все торжественные мероприятия носят характер обязательности, так что тут ничего неординарного нет", – говорит он.

Празднование Нового года имеет дохристианские корни и сейчас имеет в первую очередь светский характер, говорит в свою очередь дагестанский писатель Саид Ниналалов.

"Люди подводят итоги прошлого года, отмечают начало нового. Это своеобразный рубеж для многих. Это еще и детский праздник. И лишать детей елки, праздничного торта, подарков от Деда Мороза и Снегурочки - неверное решение. Подарок на Новый год, найденный под елкой, это и таинство, и сюрприз, и радость для ребенка!" – отметил он.

Ниналалов видит аспект принуждения не только в призывах праздновать Новый год, но и в обратных требованиях. "Требования не отмечать Новый год - это навязывание своей позиции людям, которых эта позиция никак не должна волновать. Эта полемика как-то беспокоила года 3-4 назад. Сейчас это уже неинтересно", – считает писатель.

Он подчеркивает, что поскольку Россия светское государство, то независимо от решения религиозных общин каждый человек сам решает, праздновать ему Новый год или нет.

Эту позицию поддерживает и Зияутдин Увайсов. "Согласен, что каждый должен сам решать. Но так же как каждый имеет право отмечать или не отмечать, так же он имеет право и призывать к своей позиции, если это, конечно, делается без вмешательства в чужую жизнь. Таковы законы государства", – подчеркнул он.

"Нужно отказаться от практики навязывания своей правды остальным"

Для того чтобы конфликт вокруг празднования Нового года был мирно разрешен, необходимы усилия как со стороны государства, так и со стороны противников его празднования, отмечает политолог, эксперт Российского совета по международным делам Сергей Маркедонов.

"С одной стороны государству не стоит видеть в каждом из нежелающих отмечать Новый год потенциального террориста или сепаратиста. С другой стороны нежелающим надо отказаться от идеи навязывания своей "правды" остальным (особенно путем силы или неприятия иного мнения). При указанных выше подходах есть шанс неконфронтационного развития", – отметил эксперт.

Сейчас празднование Нового года проходит везде по одному, "советскому" сценарию – с участием сказочных персонажей, нарядной елкой и так далее, отмечает профессор, доктор политологических наук, сотрудник Российского православного университета Анастасия Митрофанова.

"Люди не могут разобраться, кто они такие, что им вообще делать. Кто-то эту проблему решает через то, что цепляется за обычаи своего детства и юности. Кто-то, наоборот, хочет с этим порвать и новую идентичность себе создать. И те и другие растеряны и напуганы, а поэтому агрессивны", – говорит она.

Митрофанова предлагает четко разграничивать нежелание отмечать Новый год вообще и неприятие его устоявшихся форм. Поскольку Новый год – в первую очередь светский государственный праздник, то конкретные формы праздника могут быть разными для разных регионов России.

"Можно не наряжать елку, а устраивать какое-нибудь другое мероприятие. В тех регионах, где зимой нехолодно, странно выглядит Дед Мороз. Пусть не он, пусть подарки принесет кто-то другой, или просто люди друг другу их подарят без участия сказочных персонажей", – говорит Митрофанова.

Государству следует отказаться от практики принуждения к празднику, убежден журналист издания "Кавказская политика" Бадма Бюрчиев.

"Принуждать к празднику – это вообще звучит странно. Но здесь процесс обоюдный. С одной стороны слабеющее государство испытывает страх перед Другим (новыми, еще непонятными для него мусульманами) и прибегает фактически к насилию. С другой стороны - становление новой социальной общности (уммы) нуждается в символических жертвах, – говорит Бюрчиев. – Дед Мороз, мне кажется, и стал такой жертвой. То есть в борьбе со столь явными немусульманскими традициями происходит консолидация. Думаю, нужен компромисс".

Этот компромисс участники дискуссии видят в свободе личного выбора, которая остается у каждого человека и гарантируется Конституцией.

Нужно понимать, что празднование Нового года ни в коей мере не связано с религией или ущемлением религиозных чувств, подчеркивает замминистра печати и информации Дагестана Миясат Муслимова.

"Я считаю, что религия не должна ассоциироваться у людей с ощущением тотального запрета и страха. Нельзя так убого и однообразно преподносить. На самом деле религия гораздо глубже, – уверена она. – Новый год люди должны проводить так, как они хотят: не хотят праздновать – и пожалуйста; хотят – ну и хорошо, пусть празднуют".

В Дагестане, пытаясь бороться с "неправильным" исламом, власть в какой-то момент солидаризовалась с "правильным", сдвинув таким образом всю общественную дискуссию в религиозное поле, отмечает в свою очередь старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Ахмет Ярлыкапов.

"Мне кажется, что принципиально важно, чтобы власти были на позиции равноудаленности от всех религиозных направлений. Нельзя ни запрещать, ни принуждать. Любой запрет порождает только более радикальные позиции", – подчеркнул он.

По итогам дискуссии Наима Нефляшева выделила три ключевых способа достижения компромисса по проблеме Нового года.

Следование Конституции России как светского государства и соблюдение закона, по мнению участников обсуждения, дает возможность всем заинтересованным сторонам соблюсти свои интересы.

"Государство может сохранить равноудаленность от всех религиозных направлений, а верующие – следовать своим духовным убеждениям", – поясняет модератор дискуссии.

Принуждение к празднику и призывы к отказу от него одинаково абсурдны, и сторонам "надо искать темы, которые бы объединяли жителей нашей страны", подчеркивает Нефляшева. 

Корме того, по ее словам, дискуссия по проблеме должна быть поднята на более широком уровне.

"Необходима широкая общественная дискуссия по этому вопросу, так и по вопросам, касающимся взаимодействия светского и религиозного. Взаимное стремление к цивилизованной дискуссии – это и есть компромисс", – заключает модератор дискуссии.